ИДЕИ И ПОЛИТИКА В ИСТОРИИ
ЕВРАЗИЙСКАЯ ИДЕЯ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ
И.И. Орлик
Центр политических исследований Институт экономики РАН Ул. Новочеремушкинская, 46, Москва, Россия, 117333
В статье рассматриваются основные этапы возникновения «евразийства», исследуются взгляды его основателей, а также отношение евразийцев к национальной политике СССР. Особое внимание уделено концепциям «неоевразийства» - попыткам возродить евразийские идеи и дополнить их новыми оригинальными взглядами.
Ключевые слова: евразийство, Россия, П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, Г.И. Вернадский, неоевразийство.
В драматическое для России время - в начале 20-х гг. прошлого столетия, - когда шла кровопролитная продолжительная гражданская война, а судьба Российского государства была очень неопределенной, небольшая группа русских интеллектуалов - профессора университетов, писатели, публицисты, бежавшие или насильственно изгнанные со своей родины, задумались над будущим России и попытались обосновать главные принципы обустройства страны. Так родилась евразийская идея. Это были не дилетанты, не политические доктринеры, предающиеся пустому фантазированию без каких-либо весомых аргументов. Нет, это были «люди, прошедшие научную школу, владевшие искусством изощренного анализа» (1).
Зарождение идеи. Евразийскую идею выдвинули представители русской интеллектуальной элиты, но не в России, а за рубежом, в эмиграции. В отличие от тех, чьей целью была борьба за свержение советской власти (2), небольшая группа русских интеллектуалов поставила перед собой задачу не только осмыслить произошедшие в их стране глубокие перемены, но и попытаться определить возможное будущее России, ее место и роль в мировом развитии.
Они обосновались в Праге, Софии, Белграде, Париже и Берлине. В начале 20-х гг. ХХ в. экономист-географ Петр Николаевич Савицкий и фило-
соф Николай Сергеевич Трубецкой в Праге стали основателями идейного течения, вскоре получившего название «евразийство». Признанными идеологами евразийства стали Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Н.Н. Алексеев, Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин, В.П. Никитин, Б.Н. Ширяев, В.Н. Иванов.
В течение 20-х гг. евразийское движение распространилось в ряде европейских стран, не получив при этом какого-либо четкого организационного оформления. Однако влияние его идей становилось все более широким. Этому способствовали публикации книг в Праге, Париже и Берлине, а также привлекавшие большое внимание евразийские конференции, проводившиеся в трех вышеназванных столицах и в Софии. Одновременно издавался сборник «Евразийский временник» (9 выпусков за 1922-1929 гг.).
По мере расширения евразийского движения происходила его дифференциация, а в ряде случаев переход его сторонников на жесткие политические позиции борьбы с советским строем. Резкая политическая поляризация привела в конце 20-х гг. к расколу евразийского движения. Его центр переместился в Париж, где под руководством Л.П. Карсавина с 1927 г. начал действовать «Евразийский семинар» и издаваться газета «Евразия». Раскол в редакции «Евразии» привел к фактическому прекращению деятельности евразийского движения. Один из его основателей Н. С. Трубецкой в письме в редакцию от 31 декабря 1928 г. «с прискорбием» отмечал «факт раскола», признавал невозможность восстановить внутреннее единство и равновесие евразийства и заявлял о своем выходе из газеты «Евразия» и из евразийской организации. И только в Праге в 30-е гг. XX в. сохранилась евразийская группа ученых, не связывавших свою деятельность с политическими целями.
Евразийство как сумма идей сложно по своему содержанию. Не случайно евразийцы называли свое учение системой, сформированной на основе комплексного подхода. Хотя критики евразийцев, прежде всего их «соседи» по Праге А. А. Кизеветтер и П.Н. Милюков, не признавали их учения, считая его проявлением «расистской идеологии», «максимализмом» (3).
Истории возникновения евразийства как научного идейного течения посвящены многие работы отечественных историков и философов (4). Их оценки евразийства заслуживают специального исследования. Нас же интересует суть евразийства, его главные концепционные установки, которые могут представлять интерес для определения возможности их использования и применения к анализу проблем евразийского пространства в ХХ1 в. Вот лишь некоторые главные положения концепции евразийства. Ее основатели считали, что в течение нескольких веков пространство России, ее территория увеличивалась за счет «органического расширения в Азии» (5). А Московское государство, выросшее из Северо-Восточной Руси, стало объединителем евразийского мира, приняв культурно-политическое наследие монголов. Отсюда и вывод, что русский народ - это «особый этнический тип, сближающийся как с азиатским, так и с европейским».
По мнению П.Н. Савицкого, культура России не является ни полностью европейской, ни одной из азиатских. В ней нет механического соединения элементов той и другой. Это срединная, евразийская культура, первенствующую роль в которой играют великороссы. Границы Евразии совпадают с границами Русской империи. Евразия - особая часть света, особый континент, «некоторое замкнутое и типичное целое и с точки зрения климата, и с точки зрения других географических условий» (6). И далее: «Евразийская культура связана с другими культурами, но азиатские культуры ей ближе». «Русский мир евразийцы ощущают как мир особый и в географическом, и в лингвистическом, и в историческом, и в экономическом и во многих других смыслах. Это «третий мир» Старого Света, не составная часть ни Европы, ни Азии, но отличный от них и в то же время им соразмерный» (7).
Для будущего России, считали евразийцы, необходимо закончить дело Петра I, то есть «вслед за тактически необходимым поворотом к Европе совершить органический поворот к Азии» (8). При этом подчеркивалось, что Россия отличается от Германии или Франции, в основе которых лежит национально-государственное единство. Основой России является культурноматериковое единство.
Не все евразийцы предлагали отвернуться от Европы - напротив. Но для того, чтобы «сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее». Евразийцы утверждали, что Россия может быть независимой. «Она представляет своеобразную географическую среду, в своих простых, широких очертаниях резко отличную от дробного строения Европы» (9).
Более категоричен был Н.С. Трубецкой. По его мнению, евразийский мир представляет собой «замкнутое и законченное географическое, хозяйственное и этническое целое», которое отличается как от «собственно Европы, так и от собственно Азии». И далее он подчеркивает, что сама природа указывает народам Евразии «необходимость объединиться и «создавать свои национальные культуры в совместной работе друг с другом». Россия не должна быть «провинцией европейской цивилизации». Европейский образ мысли рассчитан на «совершенно иной психологический тип людей». Задача России в будущем состоит в том, чтобы осознать, наконец, свою подлинную природу. Необходимо «созидание самостоятельной и самодовлеющей русско-евразийской культуры на основаниях, совершенно отличных от духовных основ европейской цивилизации» (10). Это максималистское утверждение Трубецкого не раз подвергалось критике со стороны оппонентов евразийства.
Один из основателей евразийства Георгий Владимирович Вернадский видел главным фактором формирования Российской империи только географическую среду. Поэтому каждый из пяти разделов изданной в 1927 г. Евразийским книгоиздательством в Праге монографии «Начертание русской истории» содержит в названии слова «лес» и «степь» (11).
Идеи, изложенные Г.В. Вернадским в «Начертании русской истории», легли в основу ряда концепционных положений евразийства: нет двух Рос-
сий, «европейской» и «азиатской», а есть только одна Россия - «евразийская» или «Россия - Евразия»; непрерывное поступательное движение русских на восток не является «империализмом», а «неустранимой внутренней логикой месторазвития»; русский народ не только применился к своему ме-сторазвитию, но в большой степени и сам создал это свое месторазви-тие (12).
Некоторые историки евразийского движения утверждают, что оно возникло на базе славянофильства. Но это не так. Хотя многие взгляды как будто бы почерпнуты у славянофилов, что видно из основных положений славянофильства.
Идеи славянофилов наиболее полно освещены в серии статей русского философа Николая Яковлевича Данилевского, опубликованных в 1869 г. в журнале «Заря», а затем вошедших в его труд «Россия и Европа», вышедший в 1871 г. Уже здесь, в основных его главах, рассматриваются культурные и политические отношения Славянского мира и Германо-Романского, сложность, а подчас и враждебность взаимоотношений Европы и России; ставятся вопросы о принадлежности России к Европе и о тождественности европейской цивилизации с общечеловеческой; определяются культурноисторические типы и законы их развития; предпринята попытка выяснения различий в характере народов, их «психическом строе», а также влияние на них «исторического воспитания». И все это приводит автора к основному выводу славянофилов: «европейничанье - болезнь русской жизни», а спасенье - «всеславянский союз» (13).
Славянофилам принадлежит приоритет выдвижения русской «национальной идеи». С иронией писал о «русской национальной идее» Ф.М. Достоевский, которую славянофилы определили формулой «всемирного общечеловеческого единения». Начало ему, по их мнению, положит «всеславянское единство». «Примирительной мечтой вне науки» назвал Ф. М. Достоевский эту «национальную идею» (14). Кстати, его взгляды оказали непосредственное воздействие на формирование евразийского идейного течения. Именно у Достоевского евразийцы находят важный ориентир: «В грядущих судьбах наших может быть Азия - то и есть наш главный исход» (15), - писал Достоевский, а позже дополнял, что русские не только европейцы, но и азиаты.
Евразийство ощутило на себе отпечаток двух противоречивых и даже враждебных друг другу русских идейных течений: славянофильства и западничества. Не случайно в трудах евразийцев мы находим многое из взглядов славянофилов Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, западников И.С. Тургенева, П.Я. Чаадаева и М.Н. Каткова. Но ни одного из этих двух течений евразийцы не приемлют. Их взгляды оригинальны и составляют полностью самостоятельное идейное направление. Первые евразийцы, далекие от политических амбиций лидеров белой эмиграции, считали, что главным является сохранение «евразийской общности». Именно поэтому они считали вполне
исторически обоснованными империю Чингисхана, Московское государство, Российскую империю, СССР - как преемственные формы евразийского объединения.
Идеологи евразийства создали концепцию исторического, геополитического, культурного, этнографического единства России - Евразии, которая, по их представлению, является особым геоприродным, историческим и социокультурным миром.
«Неосознанное» евразийство. Основатели евразийства особое внимание обращали на сохранение евразийского пространства. В 1926 г. П.Н. Савицкий, говоря о «естественности» границ России, отмечал, что «несмотря на страшные потрясения войны и революции», в общем и целом, с отклонениями в обе стороны, «границы Евразии совпадают с границами Русской империи» (16).
Евразийцы не раз отмечали, что «существо русско-евразийской идеи осталось неосознанным (выделено мной. - И.О.) и даже искаженным, правда, лишь в призванном его осуществлять правящем слое» (17). Эта неосознанность, по мнению евразийцев, была характерна и для советских руководителей. Идея евразийства, писал П.Н. Савицкий в 1933 г., «живет в СССР, но только не осознает в нем своего существования» (18). Русская революция, продолжает он, покончила с Россией как частью Европы. «Она обнаружила природу России как особого исторического мира. Но в настоящее время (т. е. в середине 30-х гг. ХХ в. - И.О.) это не более как намек и задание. Цель евразийцев - реализовать его в исторической действительности» (19).
П.Н. Савицкий реально оценивает ситуацию в Советской России с точки зрения сохранения евразийской тенденции, особенно в связи с национально-лингвистической политикой. «Давая свободу и простор употреблению и развитию всех многообразных языков Евразии, коммунистическая власть, несомненно, примыкает к здоровой и творческой евразийской традиции» (20). Однако евразийцы считают утопическим, фиктивным «коммунистический интернационализм» в качестве руководящего принципа в жизни СССР. Таким принципом они считают «общеевразийский национализм».
Отношение евразийцев к советскому режиму было довольно сложным и противоречивым. С одной стороны, они, конечно, были противниками коммунизма. А с другой, их враждебное отношение к западной либеральной демократии делало их якобы союзниками советских властей, что было предметом злобных нападок на евразийцев со стороны их «собратьев» по эмиграции. Евразийцы ориентировались на «третий путь», но подробно эту тему они не развивали.
Евразийцы признавали, что в СССР русский народ есть и будет только одним из равноправных народов, населяющих государственную территорию и принимающих участие в управлении ею. Эта перемена роли русского народа в государстве ставит перед русским национальным самосознанием ряд проблем. Для того чтобы отдельные части бывшей Российской империи про-
должали существовать как части одного государства, необходимо существование «единого субстрата» государственности. «Национальным субстратом того государства, которое называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация (выделено мной. - И.О.) и в качестве таковой обладающая своим национализмом. Эту нацию мы называем евразийской, ее территорию - Евразией, ее национализм - евразийством» (21), - отмечал Н.С. Трубецкой.
В опубликованной в 1925 г. в Берлине работе «Наследие Чингисхана» он отмечал, что в советской внешней политике проявляется «отказ от фальшивых славянофильских и панславистских идеологией, отказ от подражания империалистическим замашкам великих европейских держав. По отношению к Востоку впервые взят правильный тон, соответствующий исторической сущности России - Евразии: впервые Россия признала себя естественной союзницей азиатских стран... Во внутренней политике следует отметить отказ от русификаторства, органически чуждого исторической стихии России.» (22).
Пражские евразийцы не случайно подчеркивали схожесть многих их идей евразийского государственного устройства с советской концепцией многонационального государства. В постановлениях ЦК ВКП(б) по национальному вопросу проявлялось своеобразное «неосознанное евразийство». Достаточно обратиться к истории образования СССР, чтобы увидеть явное стремление советских лидеров сохранить единое государственное пространство Российской империи. Не вдаваясь в подробности сложного процесса решения национального вопроса в СССР, следует обратить внимание на два диаметрально противоположных друг другу варианта государственного строительства (23).
Накануне официального провозглашения Союза Советских Социалистических Республик в центральном партийном руководстве и особенно в республиканских партийных организациях развернулась бурная дискуссия по поводу объединения. Основной проект, выдвинутый И.В. Сталиным и поддержанный С.М. Кировым, С. Орджоникидзе, Д. Мануильским и другими, предусматривал вхождение национальных республик в РСФСР, и, как указывалось в письме секретаря ЦК Компартии Украины Д.З. Мануильского И.В. Сталину 4 сентября 1922 г., - «ликвидацию самостоятельных республик и замену их широкой реальной автономией» (24). Этот проект был принят 24 сентября комиссией ЦК РКП(б) и получил название «автономиза-ции», или федерации, основанной на автономии.
Другой, ленинский вариант предусматривал федерацию, основанную на договорных началах. Вокруг вопроса об объединении развернулась ожесточенная борьба. Против ленинского проекта резко выступил Ф.Э. Дзержинский, за что он - по национальности поляк - был обозван Лениным «великодержавным русским держимордой». Тяжело больной В.И. Ленин 27-го сентября 1922 г. в беседе с И.В. Сталиным подверг резкой критике идею «авто-
номизации», считая ее ошибочной, умаляющей права национальностей. Одновременно он продиктовал письмо к членам Политбюро ЦК РКП(б), настаивая на создании «федерации равноправных республик» (25). 6 октября 1922 г. пленум ЦК РКП(б) принял Резолюцию о заключении договора между независимыми советскими республиками (включая РСФСР) об их объединении в Союз Советских Социалистических Республик с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава Союза (26).
«Автономизация», конечно, была более близка к сохранению старого административно-государственного устройства Российской империи, а очень быстрое, произвольное, без какого-либо обоснования определение государственных границ каждой из советских республик привело к серьезным проблемам в их взаимоотношениях. Что же касается провозглашенного «права наций на самоопределение вплоть до отделения», то, по мнению классических евразийцев, этот принцип мог сыграть опасную роль в будущем. Некоторые из них даже со всей определенностью заявляли о бомбе, подложенной под российскую государственность.
Евразийцам больше импонировала идея «автономизации», которая в перспективе должна была привести к объединению народов России. Особое внимание они уделяли «культурной автономии» в рамках краевого или губернского территориально-административного деления Советского государства. Именно поэтому сторонники «автономизации» иногда назывались советскими «неосознанными евразийцами». В отличие от них противники «ав-тономизации», которых философ А.С. Панарин называет представителями «раннего коммунистического романтизма», рассчитывали «на исчезновение национальных границ, отмирание государства и слияние народов в единую коммунистическую семью» (27).
В советское время немногочисленные исследователи, интересовавшиеся идеями евразийцев, считали, что их заслугой является определение «многонационального государства». Хотя евразийцы полагали, что России необходима «сильная централизованная власть», так как ее бесконечные просторы не содействуют раздробленности и требуют экономического и политического единства.
Один из лидеров евразийцев Н.Н. Алексеев был весьма радикален в оценке советской национальной политики. «Апеллируя к национальному самоопределению, - писал он, - коммунисты закладывали мину замедленного действия (выделено нами. - И.О.) под проповедуемый ими интернационализм» (28). «Так были созданы большевиками многочисленные национальные республики среди народов, которые до этого ни о какой автономии не думали» (29).
В Советском Союзе, конечно, не было какого-либо оформленного евразийского идейного течения. Но были яркие личности, научно разрабатывавшие проблемы евразийского пространства, пытавшиеся выяснить его прошлое и наметить будущее. Среди них, прежде всего, следует назвать Льва Николаевича Гумилева, работы которого длительное время вызывали острые споры между этнографами, историками и географами.
Среди советских евразийцев выделяется и новгородский писатель Дмитрий Балашов. В сборнике новгородской писательской организации «Вече» Д. Балашов продолжает развивать идеи классических евразийцев, особенно в связи с их отношением к Западу. «Лучше или хуже наша история и мы сами стран и народов Запада? Не лучше и не хуже, мы - другие» (30). Многое во взглядах Д. Балашова совпадает с концепцией этногенеза Л.Н. Гумилева. Общим у них является «представление о том, что Россия -страна не европейская, а именно евроазиатская, что следование европейскому пути развития было в России ошибкой» (31).
Оценки советского евразийства были самыми разнообразными. В журнале «Звезда» в статье, озаглавленной «Советское евразийство», Б. Парамонов оценивает его как «культурно-политическую концепцию» (32). Автор пытается понять, «чем отличается нынешнее - советское - евразийство от первоначального» (33). Он видит это отличие в отходе от культурологической концепции к науке о природе - «русской природе, обусловившей традиционные черты русского исторического бытия» (34).
Л. Н. Гумилев видит корни евразийства все же в славянофильстве. «Именно в среде славянофилов зародилось научное направление, получившее название «евразийство». Его приверженцы, чьи труды у нас замалчиваются, исходили из того, что Россия имеет два начала - славянское и тюркское. Я считаю такой подход обоснованным и разумным, он плодотворен не только при рассмотрении вопросов прошлого, но и при решении сегодняшних проблем» (35).
В работах Л.Н. Гумилева, в его переписке с Г.В. Вернадским четко прослеживается не только новый этнографический подход («этногенез евразийских народов») к основам освоения евразийского пространства, но и стремление продолжить изыскания евразийцев относительно «пространственной преемственности» государств на территории Российской империи и Советского Союза. Гумилев подчеркивал, что евразийцы, прекрасно понимая суть советского государственного устройства, тем не менее, видели и определенную преемственность в развитии страны. Он обращал внимание на утверждение Н.С. Трубецкого, что «национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация, и в качестве таковой обладающая своим национализмом» (36). Позже эту «многонародную нацию» он назовет «суперэтносом», имея в виду систему нескольких этносов. По существу это совпадает с брежневской формулой «советский народ - новая историческая общность». Но при этом Гумилев четко определял, что в цивилизационном плане именно русский этнос является носителем цивилизационного наследия всего евразийского пространства.
Исходя из взглядов Л.Н. Гумилева, видно, что определение четких государственных границ каждой из пятнадцати советских национальных рес-
публик было с самого начала искусственным, так как в дооктябрьской России, да и вообще в прошлом, таких границ не было. Поэтому он предвидел государственную непрочность стран после распада СССР.
Работы Л. Н. Гумилева заслуживают специального исследования. Его взгляды, конечно, отличаются от идей первых евразийцев, хотя он и называл себя «последним евразийцем». У Гумилева отчетливо видна трансформация классического евразийства в «теорию этногенеза». От евразийства он воспринял экологический детерминизм и «исторические циклы». Его концепция этногенеза и евразийской общности предполагает эволюцию России в качественно новый межнациональный союз народов. Гумилев считал, что только познание российскими народами смысла своего единства обеспечит им будущее своей национальной жизни (37).
Неоевразийство. В 80-90-е гг. ХХ в. предпринимаются попытки возродить евразийские идеи и дополнить их новыми оригинальными взглядами. Своеобразной идейной платформой неоевразийства стали труды Л.Н. Гумилева. Но по глубине исследований никто из неоевразийцев (за исключением, может быть, философа А.С. Панарина) не поднялся до уровня Л.Н. Гумилева, не говоря уже о классических евразийцах.
На рубеже двух веков в России и в некоторых других государствах СНГ возникли общественные организации, называвшие себя евразийскими. 21 апреля 2001 г. в Москве состоялся учредительный съезд Общероссийского политического общественного движения «Евразия». Были приняты программные документы и Устав Движения, в которых отражались очень широкие цели: от укрепления российской государственности до создания социального государства на основах историко-культурных традиций, евразийства, державности и пр. (38).
До съезда и после него проходили многочисленные конференции и диспуты, посвященные идеям евразийства. Они возродили интерес к евразийству, ознакомили с его главными идеями. Основное внимание при этом уделялось философским взглядам евразийцев, да и само евразийство больше оценивалось как оригинальное течение русской зарубежной философской мысли. Именно этой стороне евразийского течения были посвящены работы О.Д. Волкогоновой (39), Л.И. Новиковой и И.Н. Сиземской (40), Л.И. Гумилева (41), публикации в журнале «Вопросы философии» в 90-е гг. прошлого века, а также защищенные в эти же годы многие кандидатские диссертации по философии евразийства. Почти одновременно выходят работы в США, Германии и Франции, авторы которых (М. Раев, М. Бассин, Л. Люкс, У. Ла-кер, М. Ларюэль, П. Серио) рассматривают отдельные аспекты евразийских идей, сопоставляют их с западными идейными течениями, в частности с немецкой классической философией.
После распада СССР возникшая и заинтересовавшая многих идея создания Евразийского Союза умышленно замалчивалась новой властью либо искажалась. Президент РФ Б.Н. Ельцин пренебрежительно отзывался о предложении
президента Казахстана Н.А. Назарбаева создать Евразийский Союз. Н.А. Назарбаев сыграл большую роль в стимулировании становления неоевразийства как идейного течения, призванного продолжить научный поиск классического евразийства. Помимо его государственно-политической деятельности и инициатив по созданию и деятельности Содружества Независимых Государств Н. А. Назарбаеву принадлежит заслуга разработки ряда теоретических проблем евразийского пространства и его интеграционного потенциала (42).
Назарбаев обосновал идею более интенсивной интеграции евразийских стран: тесное экономическое сотрудничество, совместное решение оборонных, экологических проблем, создание общего культурного, информационного пространства. При этом он подчеркивал, что в интеграции этих стран «стержнем может стать именно Россия» (43). Ему же принадлежит авторство детального проекта «Формирование Евразийского Союза государств» (44). Однако все его идеи не нашли широкой поддержки среди российской правящей элиты (да и у среднеазиатских соседей и тем более у Украины) и в результате не стали основой конкретной реализуемой программы.
Характерные черты неоевразийства были изложены в материалах проведенного в мае 1994 г. «круглого стола», посвященного актуальным проблемам евразийства. Желая «приспособить» концепцию евразийства к российской ситуации 90-х гг. ХХ в., участники довольно острой дискуссии попытались выдвинуть проект модернизации России, выхода из острого кризиса. Не случайно поэтому сборник материалов «круглого стола» был озаглавлен как «Евразийский проект модернизации России» (45). Рассматривая перспективы «нового евразийского союза», участники проекта выдвигали чисто умозрительные варианты, сводившиеся к явно политизированным построениям.
Разработка проблем евразийства продолжается на страницах журнала «Безопасность Евразии» (2002-2008 гг.), а также в специальном издании «Становление евразийской безопасности» (М., 2005).
Среди неоевразийцев проявляются острые идейные и политические противоречия, о чем свидетельствуют материалы международной конференции, прошедшей в Барнауле в начале июня 2001 г. и посвященной «Евразийскому мировоззрению и потенциалу Сибири в ХХ1 в.». А.В. Иванов, открывающий сборник материалов конференции, в связи с этим четко разграничивает современное антиевразийство, лжеевразийство и псевдоевразийство (46). Противоречия, существующие среди неоевразийцев, отразились и в материалах сборника статей, изданного Российским университетом дружбы народов (47).
Среди неоевразийцев существуют разнообразные, подчас противоречащие друг другу течения: от либеральных до крайне консервативных. Тем не менее, ставшие известными по своим работам А.Г. Дугин, В.В. Кожинов, В.В. Малявин, Г.Д. Чесноков, А.С. Панарин, В.Я. Пащенко и др. считают себя евразийцами. Многих из них объединяет антизападная тенденция.
Своеобразным стимулом для повышения интереса к идеям евразийства, а также для конституирования неоевразийского движения стало признание
значения и актуальности евразийских идей российским руководством. Выступая в Университете им. Л.Н. Гумилева 10 октября 2000 г. в Астане, Президент Российской Федерации В.В. Путин подчеркнул: «Заряд, который несут в себе евразийские идеи, особенно важен сегодня, когда мы выстраиваем подлинно равноправные отношения между странами Содружества Независимых Государств. И на этом пути нам важно сохранить все лучшее, что накоплено за многовековую историю цивилизации и Востока, и Запада» (48).
Неоевразийство стало одной из значительных мировоззренческих платформ, но отнюдь не единой. Если А. С. Панарин и Б. Ерасов основное внимание уделяли теории и политике, подчеркивая национальное многообразие Евразии (49), то Э. Багратов и его журнал «Евразия» рассматривали в основном культуру и фольклор, славяно-тюркское смешение, а А. Дугин, представлявший крайне правое течение, в журнале «Элементы» проповедовал в основном политические взгляды антизападников (50).
У некоторых неоевразийцев по иному, нежели у евразийцев 20-х гг., трактуются отношения «Восток-Запад», которые в ряде случаев заменяются вертикалью «Север-Юг» (А. Панарин, А. Дугин). Вместо географического фактора, который у евразийцев являлся определяющим в развитии народов, неоевразийцы считают главными элементами биологический и этнический факторы (Л. Гумилев, А. Дугин). Сравнительный анализ важнейших постулатов классического евразийства и неоевразийства может предоставить возможность объективной оценки их различий, а также позитивных и негативных тенденций их мировоззрения для разработки важных проблем современного развития на евразийском пространстве и определения его будущего.
Наиболее глубокие размышления, во многом близкие и даже развивающие идеи евразийцев, принадлежат А.С. Панарину. Отдавая должное антизападным настроениям евразийцев, он распространяет их взгляды на современную ситуацию в мире. «Вестернизация означает не столько счастливое уподобление Западу по достижительным критериям «догоняющего развития», - пишет Пана-рин, - сколько разложение органической целостности незападных культур и появление на их месте неупорядоченных конгломератов, превращаемых в свалку технологических и социальных шлаков развитых стран» (51).
Особое внимание Панарин уделяет «духовной интеграции» на постсоветском пространстве. «Евразийскому пространству, бесспорно, нужны кропотливые организаторы и работники, предприниматели и эксперты, ибо наша повседневность захламлена и запущена. Но никак не меньше ему нужны пламенные носители Веры и Смысла, ибо только взятое в духовном измерении оно обретает единство, притягательность и центростремительный потенциал. Никакие другие формы интеграции не могут дать надежного результата без духовной интеграции, связанной с обнаружением нового смысла истории» (52).
А.С. Панарин подвергает резкой и весьма аргументированной критике многие постулаты горбачевской внешней политики, которая базировалась на признании «общечеловеческих ценностей» и исходя из этого вела к колоссаль-
ным уступкам Западу. Следует иметь в виду, что определения «общечеловеческая цивилизация» и «общечеловеческие ценности» являются крайне неточными, если не сказать бессмысленными. Ведь за каждым из таких определений скрываются этнографические понятия. Поэтому европейская культура не может быть культурой человечества. Как отмечал еще в 1920 г. в Софии Н.С. Трубецкой, «это есть продукт истории определенной этнической группы» (53).
Идеи консервативного крыла неоевразийцев столь пространны и радикальны в геополитическом смысле, что они, возможно, и заслуживают специального изучения. Но поскольку они весьма далеки от классического евразийства, то нет смысла и возможности их рассматривать более детально. Ограничимся только упоминанием их некоторых геополитических постулатов.
Решительно выступая против однополярного мира, неоевразийцы в то же время отрицают возможность многополярности. Они провозглашают необходимость «новой биполярности». Но в чем новизна и отличие их биполярности от времен холодной войны, они не определяют, ограничиваясь туманным постулатом: «Новый евразийский биполяризм должен исходить из совершенно иных идеологических предпосылок и основываться на совершенно иных методиках» (?!) (54). Сделав довольно много для переиздания трудов первых евразийцев, А.Г. Дугин не воспринимал их главные идеи, занимаясь в основном геополитикой и строительством «национальной религии». Под предлогом поиска «русской идеи» некоторые неоевразийцы проповедуют великодержавные устремления, что вовсе не было характерным для классических евразийцев.
Неоевразийство подвергалось критике не только в России, но и особенно острой - на Западе. Там выходит много работ, посвященных евразийству и неоевразийству. Их разбор заслуживает специального внимания. Но, пожалуй, в наиболее концентрированном виде отношение Запада к евразийству раннему и позднему изложено в книгах французской исследовательницы Марлен Ла-рюэль, особенно в ее последней, вышедшей в 2008 г. в Вашингтоне на английском языке, «Русское евразийство: идеология Империи» (55). Неоевразийство Ларюэль оценивает как самую изощренную из всех консервативных идеологий. Она считает, что постулаты классического евразийства используются неоевразийцами и политиками для продвижения своих политических проектов. А авторы этих проектов даже не пытаются глубоко изучить и критически осмыслить идейное наследие отцов-основателей (с этим нельзя не согласиться!). Значительную часть книги Ларюэль посвящает детальному разбору взглядов Гумилева, Панарина и Дугина, а также казахстанскому и турецкому евразийству, которые автор характеризует как «местный национализм».
Интерес к идеям евразийства, проявившийся после распада Советского Союза и в условиях общей геополитической нестабильности, не привел к каким-либо новым серьезным теоретическим изысканиям. Перенести евразийские идеи 20-х гг. ХХ в. на ситуацию конца века и начала нового было довольно сложно. Для этого нужны были глубокие научные исследования.
Но этого не произошло. Идеи евразийцев без их понимания и осмысления были использованы политиками самых различных направлений, от либералов до демократов, ради реализации своих узких партийных задач.
Разнообразные взгляды большинства неоевразийцев носят в основном умозрительный, общефилософский характер. Они никак не связаны с осмыслением современной социально-экономической и политической ситуации на постсоветском пространстве. Не учитываются и весьма определенные действия внешних факторов (прежде всего политики США и Евросоюза) в отдельных государствах СНГ. Именно поэтому неоевразийские проекты являются в своем большинстве утопическими. Только многофакторный, комплексный подход, сочетание теоретических, исторических, политических, экономических, географических, правовых и других исследований может способствовать определению реальных перспектив развития всего евразийского пространства и возможностей для России играть ключевую роль в этом развитии.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Люкс Л. Евразийство и консервативная революция // Вопросы философии. - 1996. -№ 3. - С. 59.
(2) См. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. - М., 1987.
(3) См., например: Кизеветтер А.А. Евразийство // Русский экономический сборник. 1925. - Кн. 3; То же // Филос. науки. - 1991. - № 12.; Кизеветтер А.А. Русская история по-евразийски // Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. - М., 1997; Милюков П.Н. Русский «расизм» // Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». - М., 1997.
(4) См., например: Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». - М., 1997; К истории евразийства. 1922-1924 гг. - М., 1994; Пащенко В.Я. Идеология евразийства. - М., 2000; Пушкин С.Н. Евразийское учение. - СПб., 1999; Толстой Н. Истоки евразийства. - М., 1994; Чесноков Г.Д. Евразийство и проблемы современной России. - М., 1995.
(5) Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М., 1997. - С. 37; Россия и Европа. Хрестоматия по русской геополитике. - М., 2007. - С. 406.
(6) Там же. - С. 410.
(7) Там же. - С. 410-411.
(8) Там же. - С. 409.
(9) Там же. - С. 411.
(10) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М., 1999. - С. 282-285.
(11) Вернадский Г.В. Начертание русской истории. - СПб., 2000.
(12) Там же. - С. 23, 281.
(13) ДанилевскийН.Я. Россия и Европа. - М., 1991. - С. 265.
(14) Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 30 т. - Л., 1978-1984. - Т. 25. - С. 19-20.
(15) Там же. - Т. 27. - Кн. 2. - С. 32.
(16) Савицкий П.Н. Континент Евразия... - С. 408.
(17) Там же. - С. 410.
(18) Там же. - С. 411.
(19) Там же. - С. 412-413.
(20) Там же.
(21) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана... - С. 500.
(22) Там же. - С. 276.
(23) См.: Гилилов С. В.И. Ленин - организатор советского многонационального государства. - М., 1960.
(24) Там же. - С. 168.
(25) См. «Ленинский сборник». ХХХУІ. - М., 1959. - С. 497.
(26) И.В. Сталин не отстаивал больше идею «автономизации», а позже, по мере укрепления своей авторитарной власти, считал, что «сила центра» может обеспечить единство советского государства. Но главным для Сталина была реальная угроза -намерение Ленина снять его с должности Генерального секретаря ЦК, о чем Ленин сообщал в своем письме к членам ЦК.
(27) ПанаринА.С. Россия в циклах мировой истории. - М., 1999. - С. 175.
(28) Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. - М., 1998. - С. 366.
(29) Там же. - С. 368.
(30) Балашов Д. И нужна любовь. - Новгород, май 1989 г. Спец. выпуск.
(31) Парамонов Б. Советское евразийство // «Звезда». - 1992. - № 4. - С. 196.
(32) Там же. - С. 195.
(33) Там же. - С. 196.
(34) Там же. - С. 197.
(36) Современная русская идея и государство. - М., 1995. - С. 29.
(37) Гумилев Л.Н. От Руси к России. - М., 1992. - С. 292-300.
(38) См.: Программные документы Общероссийского Политического Общественного Движения Евразия. - М., 2001.
(39) Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья. - М., 1998.
(40) Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. - М., 1999.
(41) Гумилев Л.Н. Историко-философские сочинения князя Н.С. Трубецкого // Трубецкой Н.С. История, культура, язык. - М., 1995. - С. 31-54.
(42) См. Назарбаев Н.А. Евразийский Союз. Идеи, практика, перспективы. 1994-1997. -М., 1997.
(43) Там же. - С. 31.
(44) Евразийское пространство: интеграционный потенциал и его реализация. - Алматы, 1994. - С. 3-12.
(45) Евразийский проект модернизации России: «за» и «против» // Социальная теория и современность. - 1995. - Вып. 18.
(46) Евразийское мировоззрение и потенциал Сибири в ХХІ в. - Барнаул, 2002. - С. 3-10.
(47) Евразийская идея и современность. - М., 2002.
(48) Евразийство. Теория и практика. - М., 2001. - С. 7.
(49) Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). - М., 1995.
(50) Дугин А. Мистерии Евразии. - М., 1996; Он же. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. - М., 1999.
(51) Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. - М., 1999. - С. 25.
(52) Там же. - С. 119.
(53) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана... - С. 33.
(54) См. Дугин А.Г. Основы геополитики. - М., 2000. - С. 162.
(55) Laruelle M. Russian Eurasianism: An Ideology of Empire. - Washington and Baltimor, 2008.
EURASIAN IDEA: ORIGINS AND EVOLUTION
Centre of Political Studies Institute of Economy Russian Academy of Science Novocheremushkinskaya Str., 46, Moscow, Russia, 117333
This article examines the political presuppositions and expanding intellectual impact of Eurasianism, that has a long and remarkably dense intellectual history stretching back to the 1920s (and with antecedents in the nineteenth century). The article is aimed to context and to bring together the many varieties of Eurasianism that have emerged over the 20th century.
Key words: Eurasianism, Russia, P. Savitskiy, N. Trubetskoy, G. Vernsdskiy, Neo-Eu-rasianism.
Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения?
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения? |
| Рубрика (тематическая категория) | Философия |
В настоящее время в серии ʼʼРусские источники современной социальной философииʼʼ вышла антология ʼʼРоссия между Европой и Азией˸ Евразийский соблазнʼʼ, а также другая антология ʼʼРусская идеяʼʼ, которые настоятельно рекомендуются для углубленного исследования данной проблемы и русской философии в целом.
Евразийская теория была сформулирована П.Н. Савицким, П.П. Сувчинским, Г.В. Флоровским, H.С. Трубецким и нашла отражение в сборнике ʼʼИсход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцевʼʼ. София. 1921. В этом произведении евразийство понималось как особое социальное движение и особая концепция, определявшая историческое место России между Востоком и Западом.
Идея особенности России, как мы знаем, не нова, но в теории евразийства она несет на себе отпечаток катастрофичности, утраты, падения и в то же время рождения нового в культуре России. Для авторов этой доктрины стало очевидным, что после революции к прошлому возврата нет, что русская революция не только подводит итог предшествующему этапу развития России, но и знаменует рождение России новой. При чем революция означает, что завершилась европеизация России, период ʼʼвыпадениеʼʼ её из рамок европейского опыта, но в то же время появляется свидетельство рождения новой русской ʼʼевразийскойʼʼ культуры.
В основании доктрины евразийства лежат 4 идеи˸ 1) утверждение особых путей развития России; 2) обоснование жизни на христианских началах; 3) вера в первичность духовной основы человеческой цивилизации; 4) идея идеократического государства, которая есть не что иное, как собирание властей (власти) в единую силу, утверждение единовластия народа по поводу власти (она должна быть правдивой, праведной, логичной, отвечающей менталитету народа), опирающейся на многовековые традиции (вече, земство, казачий круг, дума). Идеократия означает подчинение социальной жизни конкретному идеалу, естественному образованию, вытекающему из народной культуры, православия и соборности, сохраняющими свою стабильность, несмотря на политические, социальные и идеологические изменения, происходящие в обществе. (Более подробно в статье ʼʼРоссийская традиционная вертикаль власти – идеократия˸ прошлое и будущееʼʼ в сб. ʼʼВертикаль власти˸ проблемы укрепления российской государственности в современных условияхʼʼ. Ростов н/Д, 2001. С. 177–189).
России, ᴇᴦο народам в силу особого ʼʼместа развитияʼʼ предопределено быть ни европейцами, ни азиатами – евразийцами, – которые создали особую культуру евразийскую), воплотившую в себе западную и восточную ориентации, – два мира в одном государстве, о котором говорили ʼʼславянофилыʼʼ и ʼʼзапарникиʼʼ.
ʼʼЕвразийцыʼʼ считали, ʼʼчто Россию ни в коем случае нельзя рассматривать в качестве некоей ʼʼкультурной провинции Западаʼʼ, она имеет свою ʼʼБожию культуру, чья палатка с холмов европейского Запада перемещается на Востокʼʼ. Это перемещение означает, что Россия отказалась от идей и идеалов Запада, более того, ʼʼи европейская цивилизация не есть общечеловеческая культураʼʼ – утверждал H.С. Трубецкой. Данную культуру ни в коем мере нельзя брать как эталон, ибо она упадочна, разлагающаяся и в общем ведет человечество в тупик. Однако культура России, отвергая ʼʼхолопскоеʼʼ преклонение перед Западом, основано в главном на восточных элементах, имеет сильнейшее ʼʼнаследие Чингисханаʼʼ, которое сказывается во всей её культуре; как утверждали ʼʼевразийцыʼʼ, ʼʼбез татарщиныʼʼ не было бы России, ʼʼтатарщинаʼʼ проникла в русский быт, повлияла на образ жизни, психологию народа, ᴇᴦο социальную организации и даже на государственное устройство. Восточное влияние оказало решавшую роль и на российский менталитет, на формирование идеи соборности, о которой говорили ʼʼславянофилыʼʼ.
Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения? - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения?" 2015, 2017-2018.
Евразийская идея в российской истории: представители, концепция, критика
КОНЦЕПЦИЯ:
Евразийское движение родилось в 20-е годы в Европе в среде российской эмигрантской интеллигенции. Само имя движения говорит за себя. Евразийство это культурно-историческая концепция, в которой Россия рассматривается как Евразия, то есть особый этногеографический мир, занимающий срединное пространство Европы и Азии.
При этом Европа, включая западное славянство, представлялась евразийцам отнюдь не образцом, а опасным для российской культуры фактором. Так, идеи представительной демократии и социализма, якобы противопоказанные Евразии, по мнению евразийцев, были искусственно занесены в Россию с европейского Запада.
Подобно славянофилам, критикуя Европу и выступая против европоцентризма, евразийцы, однако, не грешили идеализацией русского бытия, хотя и считали, что европейцы, обогнав россиян в экспериментальной науке, отстают от них в идеологии и нравственности.
Важнейшим моментом в доктрине евразийцев было их отношение к роли государства как инструмента принуждения, особенно необходимого в условиях Евразии, где либерализм и слабая власть, по их мнению, всегда оказывались чем-то чуждым и непривычным для большей части народа.
ПРЕДСТАВИТЕЛИ:
У истоков евразийства стояли лингвист Николай Трубецкой, георграф и экономист Пётр Савицкий, историк Георгий Флоровский и музыковед Пётр Сувчинский.
К евразийству примкнули многие видные эмигрантские ученые Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев, Р. О. Якобсон, Л. П. Карсавин, В. Э. Сеземан, Д. П. Святополк-Мирский и др.
В середине нашего века идея евразийства была подхвачена и развита академической исторической наукой в лице выдающегося российского историка, этнографа и культуролога Л. Н. Гумилева (НЕОЕВРАЗИЙСТВО). Гумилев был лично знаком и переписывался с Петром Савицким, и называл себя "последним евразийцем".
Другим крупным представителем неоевразийства стал Александр Дугин, он привнес в евразийство идею "третьего пути" (совмещение капитализма и социализма).
КРИТИКА:
Удивительно, но одним из самых непримиримых критиков евразийских идей стал один из его (евразийства) главных идеологов. В 1923 году с евразийством порвал один из его основателей Г. В. Флоровский, а в 1928 году он выступил с его резкой критикой статьей «Евразийский соблазн». Критике подвергалась апология большевиков и революции, возвеличивание государственного принципа, негативное противопоставление Западу, забвение христианских подходов к истории.
На сегодняшний день противоположность неоевразийских и антинеоевразийских идей можно представить так.
|
Неоевразийский тезис |
Антинеоевразийский тезис |
|
|
антиамериканизм и многополярность |
однополярность, глобализм, права человека, прогресс, модернизация, западничество |
|
|
антилиберализм и противостояние либеральной демократии; |
либерализм, либеральная демократия |
|
|
отвержение перестройки, реформ 1991 года и ельцинского этапа правления |
Россия получила свободу, капитализм и избавилась от коммунистической диктатуры |
|
|
геополитика как научный метод |
геополитика -псевдонаука |
|
|
антисоветизм |
марксизм-ленинизм безупречная идеология, СССР пал в результате заговора |
|
|
филосоветизм |
советизм абсолютное зло |
|
|
антилиберализм |
либерализм самая правильная и гуманная система, не имеющая альтернатив |
|
|
антифашизм и антинационализм |
национализм и фашизм это оптимальные идеологии |
|
|
позитивная оценка полиэтнической структуры России |
полиэтнизм конец России, на этом основании она рухнет |
|
|
традиционализм |
Традиции не существует или она есть зло и инерция |
|
|
обращение к постмодерну, структурализму, феноменологии, социологии |
надо держаться Модерна либо Традиции |
|
|
(позитивное) отношение к традиционным конфессиям; |
необходима светское общество вариант: необходима поддерживать какую-то одну конфессию |
|
|
этнофилетизм |
этнос ничего не значит, важны только права человека; все этносы и народы в лоне христианства равны |
Помимо Гумилева - савитский, Трубецкой, Данилевский.
Славянофильство (хомяков, Данилевский). Жестко противопоставляют православную и западную идентичность.
Русская духовность - во первых - это иррациональность, во вторых - это духовные ценности, не поддающиеся рациональному.
Формула Москва - третий Рим. мессианская роль Москвы. Руси.
Мессианство - это некая опека, путь формирования освободительных войн.
Теория основывается на том, что Россия не связана ни с Европой, ни с Азией.
Это уникальная евразийская культура. Особую роль в ее формировании сыграло татаро-монгольское нашествие, произошло смешение культур - возникла некая идентичность.
Данилевский, Тойнби, Шпенглер: нет единых процессов, есть культуры, каждая из них в отдельности как человеческий организм. Достигает высшего уровня цивилизации, она распадается.
В современный период евразийство было запрещено.
Евразийство . В широком смысле, в геополитике - совокупность всех политических идей и концепций, предполагающих экономическую и политическую интеграцию и усиление международного сотрудничества между некоторой частью постсоветских стран, составлявших в прошлом единое государство. В узком смысле - русское философско-политическое течение общественной мысли, появившееся в Русском Зарубежье в начале 20-х годов 20-го века. Евразийцы рассматривали Россию как "Евразию", как синтез Европы и Азии; результатом этого синтеза является некий "третий мир", наделенный чертами, свойственными особому культурному типу. Носители евразийских взглядов того времени выражали глубокое разочарование достижениями западной цивилизации (в первую очередь в духовной сфере). Главным евразийцем был князь Трубецкой. Его теорией было утверждения радикального дуализма цивилизации, понимание всего исторического процесса, как конкуренции двух альтернативных проектов: европейского и евразийского. Европейский проект получил выражение в тезисе о превосходстве романо-германской цивилизации над всем остальным миром. Евразийский проект реализуется в планетарной борьбе человечества против универсального планетарного Романо-германского ига.
Наиболее ярко основные идеи евразийства представлены в творчестве близкого друга и сподвижника Н. С. Трубецкого Петра Николаевича Савицкого, экономиста по образованию, соединившего в своей идеологии верность национальным традициям с порывом в будущее, с социальным модернизмом. П. Н. Савицкий был истинной душой евразийства, его бесспорным лидером. Основная идея П. Н. Савицкого это идея России-Евразии. В соответствии с этой идеей, Россия представляет собой особое цивилизационное образование, «срединную землю». Как срединная земля она - не часть Европы, и не продолжение Азии. Она - особая, самостоятельная духовно-историческая реальность - Россия - Евразия, не материк и не континент, а синтез мировой культуры и мировой истории, развёрнутый в пространстве и времени. Россия - не национальное государство, а цивилизация, возникшая на основе синтеза арийско-славянской культуры, тюркского кочевничества и православной традиции. В русском человеке (великороссе) сочетаются и славянский и тюркский субстраты. Вводя в научный оборот термин «Россия-Евразия», Савицкий подчёркивал континентальность России, её отличие от океанических цивилизаций.
Неоевразийство. Идеи русского евразийства получили оригинальное продолжение в 60-е-70-е годы XX столетия в творчестве русского учёного-историка Льва Николаевича Гумилёва - сына известного русского поэта Николая Гумилёва и поэтессы Анны Ахматовой. Л. Н. Гумилёв - автор оригинальной теории этногенеза и этнических циклов, базирующейся на географическом детерминизме и органицизме, свойственном учению П. Н. Савицкого, последователем которого Гумилёв себя считал.
Наиболее важными идеями этой теории являются идеи евразийской пассионарности и этногенеза, которые сформулированы им в книге «Ритмы Евразии». Указанные идеи и легли в основу качественно нового течения - неоевразийства.
Идея пассионарности. Своей главной задачей Л. Н. Гумилёв считал, как и евразийцы, обоснование особой миссии России как России-Евразии, её исторического права на представительство интересов континентальных сил. В этих целях он прибегает к историческому подходу, раскрытию исторических истоков евразийского единства. Исходным понятием в его теории стало понятие пассионарности, или пассионарных толчков. По Гумилёву пассионарность - это необъяснимый синхронный всплеск биологической и духовной энергии, который внезапно приводит в движение вялотекущее историческое существование, захватывая различные сложившиеся этнические и религиозные группы. В этом динамическом порыве пространственной, духовной и технической экспансии, происходит сплавление разнородных «остаточных» этносов в новые активные и жизнеспособные формы. Но пассионарный всплеск не может продолжаться вечно. Постепенно он
сменяется более спокойным равновесным состоянием.Гумилёв при объяснении этих процессов исходит из того, что в каждом этносе постоянно меняется соотношение числа людей, обладающих и не обладающих пассионарностью. Спад пассионарности предопределён тем, что энергичных пассионарных людей с каждым новым поколением становится всё меньше и меньше, и социальная система последовательно проходит разные стадии (фазы): роста, подъёма, надлома, спада.
Этногенез . Идея пассионарности используется Л. Н. Гумилёвым для объяснения возникновения народов, то есть этногенеза. Главная причина этногенеза, по Гумилёву, состоит в мутациях биосферы, вызванных процессами, происходящими в космическом пространстве. Эти мутации выражаются в изменениях, происходящих на границах между этносами (совпадающих, как правило, со стыками ландшафтов). Под влиянием разного рода вспышек космической энергии в биосфере земли происходят различные изменения: рождаются новые этносы, происходит возникновение суперэтносов. При этом некоторые этносы исчезают, другие сохраняются в «реликтовом» состоянии, третьи нарождаются и начинают свой исторический путь. Великороссы и являются таким молодым этносом, возникшим на стыке Европы и Азии и сплотившим вокруг себя суперэтнос России-Евразии или евразийской Империи.С этих позиций Гумилёв подходит и к объяснению русского этноса. Великороссы, по мнению учёного, представляют особый этнос, сложившийся в результате тюркско-славянского слияния, произошедшего в результате мощного пассионарного толчка, связанного с нашествием монголо-татар. В результате этого слияния возник специфический сплав Леса и Степи, предопределивший сущность цивилизации, культуры, стереотипов поведения великороссов. На русской земле в XII веке проживало множество этносов. Но славяне были доминирующей силой, воспринявшей в значительной степени византийскую культуру. Во взаимодействии со Степью русичи выступали как представители Леса, той географической среды, которая предопределила роль Руси во взаимодействии со Степью, ту сочетаемость (комплиментарность), которая и стала основой создания России-Евразии.
Современное российское евразийство представлено в нескольких разновидностях: Это течение развивает идеи П. Савицкого, Н. Трубецкого, Л. Гумилёва, направлено против либерального западничества и узко этнического национализма. Другое течение современного неоевразийства опирается на идею континентального русско-иранского союза. По мнению представителей этого течения, русский и тюркские народы имеют положительную комплиментарность, совпадение экономических и политических интересов, основных моральных ценностей. Ещё одно течение неоевразийства развивает идею воссоздания экономического и политического единства бывших республик Советского Союза. Каждое из названных течений современного неоевразийства делает упор на какой-то конкретной цели, но все они в своём основном содержании противостоят современному атлантизму и мондиализму, развернувшим стратегическое наступление на евразийском континенте.
Евразийство возникло в 1921 г. в Европе в среде русских эмигрантов и существовало до начала Второй мировой войны. Его отсчет ведется с 1921 г., когда в Софии увидел свет первый сборник евразийцев «Исход к Востоку». Главная идея евразийства состояла в обосновании лидерства России в антиевропейском глобальном движении. В отношении Азии у евразийцев была достаточно абстрактная и романтичная позиция: они возлагали большие надежды на плодотворность взаимодействия России с азиатскими культурами. В 1926 г. в Европе появилась их программная работа «Евразийство. Опыт систематического изложения».
Наиболее известными евразийцами были географ П.Н. Савицкий (1859-1968), филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский, богослов Г.В. Флоровский (1893-1979) и др. Ведущее место среди евразийцев занимал П.Н. Савицкий, автор теории «месторазвития».
Евразийство представляет идейно-философское течение, основанное на тезисе о том, что Россия, занимающая срединное пространство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров - восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компонента. Обосновывая свою «срединную» позицию, евразийцы писали: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру». На смену Европе и Западу, исчерпавшим свои духовно-исторические потенции, шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация.
В свое время публицист и историк П.И. Милюков в дискуссии с евразийцами замечал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-греческое, славянское и европейское государство. Европеизация России - это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, одинаковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, поскольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия.
Заметный всплеск интереса к идеям евразийцев в современных условиях связан с поиском Россией собственной геополитической ниши в ситуации «однополярного мира».
Ключевым понятием в геополитической доктрине евразийцев, как и всей русской школы геополитики, является категория месторазвития . Концепция евразийцев основана на положении о том, что Россия - это не Европа и не Азия, она является исключительной страной, непохожей на Европу и имеющей большое родство с Азией. Россия - это отдельный, своеобразный, целостный и органичный мир, именуемый Россия-Евразия, самодостаточный мир, географические и политические границы которого исторически совпали с границами Российской империи.
Существует множество интерпретаций термина «месторазвитие». Одно из них принадлежит Г.В. Вернадскому:
Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.
В этом определении социально-историческая среда и географический фактор взаимовлияют друг на друга, образуя единое целое. По этой причине история развития Русского государства есть процесс приспособления русского народа к своему месторазвитию - Евразии, а также и адаптация всего пространства Евразии к хозяйственно-историческим нуждам русского народа.
Действительно, в русской истории можно наблюдать различные типы больших и малых месторазвитий. Целостным месторазвитием являлись каспийско-черноморская степь, речные области - объединение леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный географический мир. Именно в рамках этого мира образовались такие крупные империи, как скифская, гуннская, или монгольская, а позже империя Российская. В процессе образования Российской империи русские не только воспользовались географическими предпосылками евразийского месторазвития, но и в значительной степени создали «свою» Евразию как единое целое, приспособив к себе географические, хозяйственные и этнические условия Евразии.
Законченный вид это понятие приобретает в концепции месторазвития П.Н. Савицкого. Она очень близка к органицистской школе Ф. Ратцеля. Именно «месторазвитие» выступает объединяющим началом России-Евразии при всей национальной, расовой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.
Согласно П.Н. Савицкому, географическое положение России можно понять через анализ отношений центра и периферии. Здесь сходство с моделью Хартленда X. Маккиндера. Россия как часть Старого Света есть некое целостное единство, в котором противостоят, с одной стороны, окраинно-приморские области, простирающиеся от Китая до Западной Европы включительно, а с другой - его внутренние районы.
Отрыв России-Евразии от Мирового океана породил особый уклад хозяйствования. Огромные размеры территории и наличие природных богатств постоянно подталкивают Евразию к осознанию своей экономической самодостаточности, превращению ее в автономный «континент-океан». Евразия в строгом смысле слова, отмечают евразийцы, подразделяется уже не на Европу и Азию, а на несколько сегментов: срединный континент (собственно Евразия) и два периферических мира: а) азиатский (Китай, Индия, Иран); б) европейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман - Западный Буг - Сан - устье Дуная. Последняя граница является водоразделом двух колонизационных волн с Востока и Запада.
Такое географическое положение России-Евразии способствовало объединению и синтезу двух начал Старого Света - Востока и Запада. Образовался новый тип культуры с чертами материковой (континентальной) культуры в противовес океанической, а точнее, атлантической культуре Европы, Америки и, вообще, британо-атлантической модели развития. В России-Евразии осуществлен синтез европейского и азиатского начал.
Позже этот исторически складывавшийся в Евразии тип культуры Л.Н. Гумилев назвал скифско-сибирским «степным» стилем .
Срединный континент стал «плавильным котлом» для славянотюркских народов, сформировавших в результате органический сплав российского суперэтноса: «Надо осознать факт: мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские». Его культуру составила евразийская культура, синтетическая по своему характеру. Самобытность евразийской культуры состоит не только в том, что это особый этнический тип, но и в том, что Россия оказалась едва ли не единственной хранительницей православия по восточному, греческому образцу. В работе «Европа и человечество» (1920) Н.С. Трубецкой писал, что православие является стержнем евразийской культуры.
Русскую культуру отличает от других культур соборность, народность, ее цель состоит в исторической миссии сохранить и множить духовные основы человечества.
Евразийцы выступали против панславизма, говоря, что он был создан поборниками российской великодержавности по подобию пангерманизма. Они поддержали «формулу» Леонтьева: славянство есть, славизма нет.
Евразийцы негативно относились к идеи европоцентризма, европейского превосходства. Под ее влиянием неевропейские народы начали рассматривать европейскую культуру в качестве эталона и приходили к выводу о своей национальной неполноценности. Результатом этого стал отказ от национальных культур и национальных корней. Желание «догнать» Европу породило стремление перескочить через необходимые ступени собственного исторического развития.
Евразийцы отвергали либеральное государство как слабое, а парламентскую демократию как извращенную форму правления, рассматривая ее скорее как олигархию. По мнению Савицкого, евразийское государство должно иметь форму идеократии, быть механизмом реализации идеи, которая в качестве духовного импульса транслируется сверху вниз.
Идея идеократии могла принимать самые различные формы: теократия, «народная монархия», национал-диктатура, партийное государство. Неизменно одно: во главе такого типа государства должен стоять особый класс «духовных вождей». Для их распознания он ввел понятие «географическая личность». Достоинство такой личности состоит в способности подняться над материальной необходимостью, органически включать физический мир в единый духовно-созидательный импульс глобального исторического творчества.
Ключевой тезис, который явно проводился в работах евразийцев, состоял в том, что азиатский фактор играл более существенную роль, чем славянский, в формировании и государственности, и российской концепции культуры.
Савицкий отмечал, что благодаря татаро-монгольскому нашествию Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и сохранила свою духовную независимость от агрессивного романогерманского мира. Евразийцы считали, что «впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана». Подъем Русского государства с середины XV в. и до середины XVIII в. характеризуется восхождением Московского государства в качестве преемника и наследника Золотой Орды.
Идеи евразийцев подвергались серьезной критике по многим направлениям.
Неоевразийство Л.Н. Гумилева
Идеи основателя геополитической доктрины евразийства П.Н. Савицкого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л.Н. Гумилева (1912-1992).
Хотя в своих работах Гумилев геополитические темы прямо не затрагивал, однако его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Термин «этнос» ввел в международный научный обиход в 1921 г. русский ученый С.М. Широкогоров (1887- 1939) в качестве собирательного термина для обозначения этнических общностей.
В научной литературе сложились два основных подхода в определении этноса:
1. Этнос - это исторически возникшая общность (форма социальной организации) людей, которая обладает общностью территории, языка, культуры, религии, другими общими признаками. Сторонники данного подхода исходят из того, что этнос явление социальное, ибо он не существует вне собственных социальных институтов различных уровней - от семьи до общества. Следовательно, этнос подчинен законам развития общества и потому не имеет собственных закономерностей. Социальное в широком значении, утверждают они, включает в себя и этническое. Значит сами этносы представляют собой социальные институты.
2. Этнос - это устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени. Сторонники этого подхода исходят из того, что этнос явление биологическое (природное), это система, являющаяся связующим звеном, «мостом» между социальным и биологическим, явление, в котором биологические признаки играют определяющую роль.
Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства является стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от общества, работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Поведение каждого этноса - это способ его адаптации к своей географической и этнической среде.
Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и классифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического развития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополнительного фактора - пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного признака в популяции и приводящую к возникновению новых этнических систем в затронутых ею регионах.
Скептики критикуют Л.Н. Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное).
В данном случае применяется подход: «Необъяснимо, значит невозможно». Вместе с тем, доктрина Л.Н. Гумилева отвечает объективным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.
Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200-400 км и длиной примерно 0,5 окружности Земли. Его признак - массовое появление на некоторой территории сверхактивных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз развития, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (развития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пределами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индивидов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие установки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за исключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно - в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».
Первая фаза - фаза пассионарного подъема этноса. Она продолжается около 300 лет. Основной стереотип поведения этой фазы: «Будь тем, кем ты должен быть».
Вторая фаза - акматическая фаза, которая продолжается около 300 лет. В ней пассионарное напряжение в этносе достигает наивысшего уровня. Она характеризуется господством пассионариев жертвенного типа, наивысшим числом субэтносов. Основной стереотип поведения: «Будь самим собой».
Третья фаза - фаза надлома, которая продолжается около 200 лет. Это фаза резкого снижения уровня пассионарного напряжения. Она характеризуется ростом числа субпассионариев (индивиды энергодефицитного типа), острыми конфликтами внутри этноса. Стереотип поведения: «Мы устали от великих, дайте жить».
Четвертая фаза - инерционная, которая продолжается около 300 лет. Это пора «золотой осени». Стереотип поведения: «Будь таким, как я».
Пятая фаза - фаза обскурации. Она продолжается около 200 лет. Пассионарное напряжение убывает до уровня ниже нулевого. Стереотип поведения: «Будь таким, как мы».
Шестая фаза - мемориальная, знаменующая завершение процесса эволюции этноса. Стереотип поведения: «Будь сам собой доволен».
Таким образом, каждая фаза эволюцию этноса характеризуется:
1) изменением уровня активности этноса (миграционной, социально-экономической, политической, природообразовательный и др.);
2) господствующими в данной фазе типом пассионариев определенного уровня и количеством, ролью субпассионариев;
3) единым для данной фазы общественным императивом поведения;
4) степенью внутренней сложности этноса, т.е. количества и направлений изменения составляющих его субэтносов;
6) особыми, присущими только ей отличительными признаками.
Применительно к геополитике Гумилев довел до логического конца идею Савицкого о том, что русские - это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюрко-славянского слияния. В его концепции татаро-монголы выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государства от католической агрессии Европы.
Постулирование полярности Россия - Запад (в лице ее лидера - США) основано на вере в будущее воссозданной евразийской империи, обладающей большими историческими возможностями. Неизбежно центр тяжести должен переместиться к более молодым этносам. Западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этносом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи.
В современном мире насчитывается более двух тысяч этнических общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни этносы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.
Основная идея евразийства - идея о существовании целостной евразийской нации, развивающейся на почве объединяющей идеи православия, была мифом. Эта идея национальной исключительности была искусственной конструкцией. Более того, характерной чертой современного развития России стало стремление значительных слоев населения войти в семью европейских народов Запада. Европейская идентичность рассматривается как условие демократических ценностей и всесторонней модернизации России.