Первым упоминанием о количестве интеллигенции, депортированной из советской России осенью 1922 года является интервью В.А.Мякотина берлинской газете «Руль».
По сохранившимся «Сведениям для составления сметы на высылку» В.С.Христофоров. «Философский пароход». Высылка учёных и деятелей культуры из России в 1922г. // Новая и новейшая история. 2002. №5. С.150. антисоветской интеллигенции можно оценить её примерные размеры. Руководством партии и государства первоначально планировалось репрессировать 200 человек. Однако истинные масштабы этой акции во многом остаются до конца неизвестными. Тем более ограниченный материал имеется о судьбе конкретных лиц, попавших в знаменитые списки на высылку (Московский, Петроградский, Украинский). По данным А.С.Когана (на основе архивных материалов РГАСПИ) в списках на высылку значилось на 3 августа 1922 года - 74 человека, на 23 августа - 174 человека, из них:
По Украине - 77 человек;
По Москве - 67 человек;
По Петрограду - 30 человек.
По подсчётам, сделанных на базе архивных материалов Архива Президента Российской Федерации, в списках на высылку значилось 197 человек. Из документальных материалов, хранящихся в Центральном архиве ФСБ России, следует, что кандидатами на высылку числились 228 человек. В.С.Христофоров. Соч. С.162. В настоящее время известна судьба 224 человек, которые, в той или иной мере, пострадали в результате репрессий 1922-1923 годов.
Оказавшись, не по своей воле в изгнании, многие политические деятели, учёные, литераторы сразу же включились в бурную и нелёгкую жизнь Русского Зарубежья. Они активно участвовали в общественной работе, издавали свои газеты и журналы, на страницах которых публиковали научные статьи, заметки, письма, читали лекции в высших учебных заведениях, тем самым знакомили Запад с русской культурой.
Высылка 1922 года не была первой расправой такого рода над инакомыслящими. Берлинская газета «Дни» в ноябре 1922 года, сообщая своим читателям историю высылку интеллигенции, писала: «Впервые в этот новый момент для советской России вид административной карты был применен в январе 1921 года к группе анархистов и значительному числу меньшевиков, содержащихся до того в тюрьме. Высланы они были, как принадлежащие к определенно-враждебным власти партийно-политическим группировкам»
Эта фраза является подтверждением тезиса многих современных исследователей о том, что глубинным мотивом высылки интеллигенции, являлась боязнь утраты политической власти в условиях мирного времени
Смена курса с политики военного коммунизма на НЭП, значительные послабления в сфере рыночной экономики вызвало оживление предпринимательской инициативы, а наличие определённой свободы в экономике неминуемо влечет за собой и всплеск требований свободы политической. В наши дни в числе главных причин высылки исследователи называют: «…попытку власти установить жесткий идеологический контроль, удалив из страны интеллектуальную элиту - тех людей, которые могли мыслить свободно, самостоятельно, анализировать обстановку и высказывать свои идеи, а зачастую и критиковать существующий режим. Они не хотели «придерживать» свои убеждения или менять их, они думали, писали и говорили так, как велела им совесть, оставаясь свободными в условиях крепнувшей несвободы. Независимым словом они пытались убедить в своей правоте, чем бы это ни обернулось для них лично»
Сегодня, изучая архивные документы, можно более подробно восстановить картину всех обстоятельств, послуживших непосредственным поводом к столь неординарному шагу советского правительства. Уже в начале 1920 года, перед ВЧК и его органами на местах была поставлена задача вести гласный и негласный надзор за политическими партиями, группами и лицами. В августе того же года, по указанию руководства страны, в связи «со значительным расширением числа антисоветских партий Чрезвычайная комиссия серьёзно приступила «к точному учёту всех членов антисоветских партий», к числу которых были отнесены партии: эсеров (правых, левых и центра), меньшевиков, народных социалистов, объединённой еврейской социалистической партии, мелкобуржуазных народнических партий, все члены евангелистическо-христианских и толстовских обществ, а так же анархисты всех направлений. Кроме того, социальное происхождение (бывшие дворяне) и активная общественная деятельность большинства представителей интеллигенции не составляли им шансов избежать политических репрессий не только в 1920-х годах, но и в будущем.
Следует помнить, что операция против инакомыслящих представляла собой не одномоментное действие, а серию последовательных акций, направленных на изменение ситуации в разных социально-политических сегментах республики Советов. Можно выделить следующие ее основные этапы:
3. «Профилактические» мероприятия в отношении «буржуазного» студенчества - с 31 августа по 1 сентября 1922 года.
В этот период проходили аресты руководителей политических партий, оппозиционных большевикам. Кроме того, некоторые современные исследователи включают в число высланных в рамках операции против антисоветской интеллигенции 60 политических заключенных, депортированных из Грузии, которые прибыли в Берлин 3 декабря 1922 года. Такова примерная схема этого драматического эпизода российской истории XX века.
Началом борьбы с «буржуазной интеллигенцией» некоторые исследователи называют репрессии против членов Помгола (август 1921 год), характеризуя его деятельность как «неудавшийся опыт сотрудничества советской власти с интеллигенцией». Поэтому, не случайно, первыми за границу, в июне 1922 года, отправлены известные общественные деятели, бывшие руководители Помгола - С.Н.Прокопович и Е.Д.Кускова.
Вслед за ними, 19 сентября на пароходе из Одессы в Константинополь прибыли представители украинской интеллигенции - историк А.В.Флоровский и физиолог Б.П.Бабкин. Дальнейшая судьба учёных, включенных в «Украинский список», как пишет А.Н.Артизов, небольшая часть которой была выслана в сентябре-октябре 1922 года, и встретившая в Праге радушный приём, оказалась более трагичной. После письма Политбюро КП(б)У о нежелательности «укрепить за счёт эмигрантов украинское националистическое движение» в Политбюро РКП(б) они были сосланы в отдалённые губернии РСФСР.
Затем, 23 сентября, поездом Москва-Рига, отправилась первая крупная партия инакомыслящих, в числе которых были известные философы П.А.Сорокин и Ф.А.Степун. 29 сентября из Петрограда в Штеттин отплыл пароход, пассажирами которого были философы Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, С.Е.Трубецкой. Вслед за ними, 16 ноября отправились в изгнанье Н.О.Лосский, Л.П.Карсавин, И.И.Лапшин и др. Депортация интеллигенции как репрессивная мера по отношению к инакомыслящим продолжалась и в 1923 году. Так, в начале 23 года, за рубеж были высланы известный философ и религиозный деятель С.Н.Булгаков, заведующий толстовским домом-музеем В.Ф.Булгаков.
Нельзя не отметить тот факт, что среди высланных летом-осенью 1922 года, наиболее высокий процент составили преподаватели вузов и, в целом лица гуманитарных профессий (педагоги, писатели, журналисты, экономисты, юристы) - более 50% (из 224 человек: педагоги - 68, литераторы- 29, экономисты, агрономы, кооператоры - 22, юристы - 7 итого - 126). Анализируя репрессии, проведённые в 1922 году в отношении гуманитариев, Стюарт Финкель приходит к выводу, что «Высылка из страны профессоров гуманитарных и социальных наук не облегчила полную коммунизацию высшего образования из-за сохранившейся малочисленности учёных-коммунистов. Сосредоточив внимание, прежде всего, на административном контроле, большевистское руководство достигло главной цели - вырвало образование из рук коллективной профессуры и подчинило его общегосударственной политике» С.Финкель. Организация профессура и университетская реформа в Советской России (1918-1922) / Власть и наука, ученье и власть. 1880-е - начало 1920-х годов. Материалы Международного научного коллоквиума. Спб., 2003. С.184.
В 2002 году этой памятной дате были посвящены международные научные конференции, опубликованы в печати ряд новых материалов, раскрывающих обстоятельства акции советского руководства против интеллигенции. По центральному телевидению был показан сюжет об «операции ГПУ в 1922 году и документальный фильм «Русский исход». В этих статьях и телепередачах общественности были впервые продемонстрированы подлинные архивные документы и материалы из следственных дел в отношении А.Л.Байкова, Н.К.Муравьёва, А.В.Пешехонова, Ф.А.Степуна и других репрессированных.
«Мы этих людей выслали потому, что расстрелять
их не было повода, а терпеть было невозможно»
Л.Д. Троцкий
Философский пароход
Осенью 1922 г. из советской России было выслано около двухсот неугодных власти интеллектуалов: в их число входили инженеры, экономисты, врачи, писатели, журналисты, юристы, философы, преподаватели... На двух пароходах тогда уместились почти все русские философы. 29 сентября на борту парохода "Обербургомистр Хакен" уплыли в Германию Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, И. А. Ильин, С. Е. Трубецкой, Б. П. Вышеславцев, М. А. Осоргин и многие другие.
Через полтора месяца пароход "Пруссия" увез Н. О. Лосского, Л. П. Карсавина, И. И. Лапшина, А. А. Кизеветтера. Еще раньше в Ригу были депортированы философы П. А. Сорокин и Ф. А. Степун, а историк А.В. Флоровский - в Константинополь. В начале 1923 г. за рубеж был выслан известный философ и религиозный деятель С. Н. Булгаков.
Н.А. Бердяев
Акция принудительной высылки лучшей части отечественной интеллигенции ознаменовала не столько начало политических репрессий, сколько раскол внутри русской культуры. С момента, как пароход «Пруссия» отправился в свой исторический рейс, русская мысль перестала быть единым феноменом, культурным событием, - она трагически разделилась на Русское Зарубежье и Россию Советскую. Поразительно точно описал ситуацию Н. О. Лосский: "...Германия - все же не Сибирь, но как же чудовищно трудно было оторваться от корней, от самой своей сути, которая умещалась в одном коротком слове - Россия". Те же, кто остался, кто не был предан своей страной, предвидели ужасные последствия высылки: "Страна, лишившись своей интеллигенции, двигается вспять", - писал Максим Горький, - "без творцов русской науки и культуры нельзя жить, как нельзя жить без души".
Спустя много лет это драматическое событие получило символическое название "философские пароходы". Тем самым авторы данного термина хотели подчеркнуть огромный вклад, который внесли высланные философы в воспитание нового поколения русской эмиграции, в мировую и отечественную философскую мысль. Размышляя о феномене "философского парохода" стоит обратить внимание на характерную деталь в судьбе "изгнанников идеи": "..в отличие от писателей, известность которых фактически не выходила за круг эмиграции, работы русских философов получили в Западной Европе широкое распространение. Их знали не только в русских кварталах Берлина и Парижа - они сделались величинами мирового масштаба, а русская философская мысль благодаря их трудам стала частью философской культуры человечества".
И.А. Ильин
Сегодня известно множество причин высылки русской интеллигенции из страны: это и выход русского варианта книги О. Шпенглера "Закат Европы", изданной философами Н. А. Бердяевым, Ф. А. Степуном и С. Л. Франком, и критические отзывы о советской власти и экономической модели в журнале "Экономист", издававшемся в Петрограде, и выступления профессуры против большевистских реформ высшей школы в 1921 г., и много другое. Однако настоящей причиной, как писал И.А. Бунин в "Окаянных днях", были не события, а время... По мере перехода к НЭПу В. И. Ленин и его окружение оказались перед дилеммой: сопроводить определенную свободу в сфере экономики политической либерализацией, определенным ограничением своей власти или для ее сохранения в будущем пойти по пути высылок, репрессий по отношению к политическим оппонентам и потенциальным конкурентам. Большевистским правительством был выбран второй вариант. В 1921 - 1922 гг. обычным делом стали аресты, высылки, расстрелы, которые выносились революционными трибуналами и коснулись всех политических противников РКП(б) - меньшевиков, эсеров, кадетов, священнослужителей.
В русле этой тактики уничтожения политической и идеологической оппозиции к лету 1922 г. было принято решение организовать высылку за границу представителей «антисоветской интеллигенции», тех, кто скептически относился к эксперименту большевиков, выступал публично против их идей, кто до октября 1917 г. был активным сторонником демократических идей и не собирался от них отказываться. Они работали в вузах, в издательствах, в журналах, в различных государственных учреждениях, в кооперации, то есть, в целом оказывали влияние на интеллектуальное развитие страны. "Политиканствующие ученые-профессора» обвинялись в том, что «на каждом шагу оказывали упорное сопротивление советской власти, упорно, злобно и последовательно старались дискредитировать все начинания советской власти, подвергая их якобы научной критике".
А.А. Кизеветтер
"Операция" против инакомыслящих представляла собой не одномоментное действие, а серию последовательных акций. Можно выделить следующие ее основные этапы: аресты и административные ссылки врачей, репрессии вузовской профессуры и профилактические мероприятия в отношении буржуазного студенчества. В этот же период проходили аресты руководителей политических партий, оппозиционных большевикам.
Идею высылки представителей оппозиции за границу выдвинул В. И.Ленин. «Почти все [философы] - законнейшие кандидаты на высылку за границу, явные контрреволюционеры», - писал он Л. Д. Троцкому. Из директив В. И. Ленина: "Продолжать неуклонно высылку активной антисоветской интеллигенции за границу. Тщательно составить списки. На каждого интеллигента должно быть дело...". Существовало несколько параллельно разрабатывавшихся списков: московский, петроградский, украинский. На высылаемых заготавливались характеристики. Их основу составлял компрометирующий материал, которым располагали органы политической полиции. Всех философов высылали по статье № 75 Уголовного Кодекса: "контрреволюционная деятельность".
Аресты, процесс и сама высылка напоминали фарс. Вот, что вспоминает философ и публицист М. А. Осоргин: "...все эти следователи были малограмотны, самоуверенны и ни о ком из нас не имели никакого представления... в одной бумажке оказалось изложение нашей вины: «нежелание примириться и работать с советской властью".
Н.О. Лосский
И далее о том, как проходила высылка: "Это тянулось больше месяца. Всесильное ГПУ оказалось бессильным помочь нашему добровольному выезду за пределы Родины. Германия отказала в вынужденных визах, но обещала немедленно предоставить их по нашей личной просьбе. И вот нам, высылаемым, было предложено сорганизовать деловую группу с председателем, канцелярией, делегатами. Собирались, заседали, обсуждали, действовали. Меняли в банке рубли на иностранную валюту, заготовляли красные паспорта для высылаемых и сопровождающих их родных. Среди нас были люди со старыми связями в деловом мире, только они могли добиться отдельного вагона в Петербурге. В Петербурге сняли отель, кое-как успели заарендовать все классные места на уходящем в Штетин немецком пароходе. Все это было очень сложно, и советская машина по тем временам не была приспособлена к таким предприятиям. Боясь, что всю эту сложность заменят простой нашей ликвидацией, мы торопились и ждали дня отъезда; а пока приходилось как-то жить, добывать съестные припасы, продавать свое имущество, чтобы было с чем приехать в Германию. Многие хлопотали, чтобы их оставили в РСФСР, но добились этого только единицы... Люди разрушали свой быт, прощались со своими библиотеками, со всем, что долгие годы служило им для работы, без чего как-то и не мыслилось продолжение умственной деятельности, с кругом близких и единомышленников, с Россией. Для многих отъезд был настоящей трагедией,- никакая Европа их манить к себе не могла; вся их жизнь и работа были связаны с Россией связью единственной и нерушимой отдельно от цели существования".
Л.П. Карсавин
В "Правде" публикуется сообщение о высылке, в котором указывается, что наиболее активные «контрреволюционные элементы» из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов, высылаются частью в Северные губернии России, частью за границу. Среди высылаемых почти нет крупных научных имен.
Что касается судьбы высланных, то она удивительна: оторванные от родины, лишенные привычного культурного контекста, помещенные в чуждую среду отечественные философы и мыслители не растворились в потоках эмиграции, а наоборот преподнесли Европе совершенно неизвестную интеллектуальную Россию.
Изгнание выдающихся представителей русской культуры и науки, - безусловно, трагической эпизод истории России XX в. Между тем, анализ с позиций сегодняшнего дня, как это и ни странно, показывает не только негативные стороны этого события. Благодаря высылке остались в живых выдающиеся ученые, которые внесли существенный вклад в развитие мировой науки, техники и искусства. Примерно такой же точки зрения придерживаются и некоторые историки Русского Зарубежья: "Благодаря Ленину, Зарубежная Россия получила когорту блестящих ученых и интеллектуалов, чья деятельность призвана была заложить основы культуры русской эмиграции".
П.А. Сорокин
Высылка за границу была решением радикальным, но, по сравнению со смертными приговорами, выносимыми на публичных процессах, мерой достаточно "гуманной". К тому же советское правительство не могло рискнуть в 1922 г. расстрелять сто или двести виднейших представителей русской интеллигенции.
Многие изгнанники, находясь за границей, вошли в число выдающихся ученых XX века: Питирим Сорокин стал «отцом» американской социологии, Николай Бердяев оказал существенное влияние на умы всей думающей Европы, основал Религиозно-Философскую академию, публикует журнал «Путь» , С. Н. Булгаков возглавлял Православный Богословский Институт в Париже, Л. П. Карсавин организует Русский научный институт, Н. О. Лосский создает в эмиграции выдающие труды по этике и теории познания, повлиявшие на развитие многих философских школ.
"Философский пароход" стал знаковым явлением для российской истории мысли. Сегодня многие требуют дать однозначный ответ: отрицательное ли это событие с точки зрения культуры или положительное с точки зрения судьбы высланных. А есть ли необходимость выносить вердикт? "Философский пароход" - факт нашей истории, его, разумеется, нельзя игнорировать при том, что идеологизация его неизбежна. Существенно здесь то, что мысль, свободная мысль, была сохранена, и диалог с ней продолжается до сих пор.
Гусев Д.А.
Аспирант факультета философии и политологии СПбГУ
Двумя рейсами арендованных немецких судов — «Обербургомистр Хаген» (отправилось в путь 29 сентября) и «Пруссия» (отплыло 16 ноября) — было выслано больше 200 философов, профессоров вузов, юристов, врачей, учёных литераторов, религиозных деятелей.
Также «философские поезда» увозили цвет русской интеллигенции в Германию, Латвию.
Так Родину принудительно покинули Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, С.Е. Трубецкой, П.А. Ильин, Б.П.Вышеславцев, А.А. Кизеветтер, М.А. Осоргин, М.М. Новиков, А.И. Угримов, В.В. Зворыкин, Н.А. Цветков, И.Ю. Баккал и многие другие.
Этому акту против российской интеллигенции предшествовал закон «Об административной высылке», принятый Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом. По нему в 1921-1922 годах были произведены аресты интеллигентов, которых советская власть подозревала в контрреволюционных взглядах. Всем арестованным был поставлен ультиматум: «добровольно» покинуть Россию либо быть расстрелянным. Николай Бердяев потом напишет, почему согласился на «добровольную» эмиграцию: после недели без еды в тюрьме знаменитый русский философ, представитель русского экзистенциализмa, подписал бумаги о том, что уедет и никогда не вернется в СССР. Иначе, мол, он соглашается с тем, что будет расстрелян при возвращении. «Я просидел около недели. Меня пригласили к следователю и заявили, что я высылаюсь из советской России за границу. С меня взяли подписку, что в случае моего появления на границе СССР я буду расстрелян. После этого я был освобождён. Но прошло около двух месяцев, прежде чем удалось выехать за границу».Профессор И. А. Ильин и князь С. Е. Трубецкой. Рисунок И. А. Матусевича, сделанный на борту парохода, плывущего в Германию. 1922 год. Источник: Commons.wikimedia.org
Подобную расписку выбили и из других неугодных для советской власти врачей, учёных, инженеров, философов.
Впрочем, Ленин считал, что акция по высылке интеллигентов будет воспринята на Западе, как более гуманное отношение советской власти к инакомыслящим. Ведь до 1922 года для выступающих против советской власти высылкой была одна дорога - к стенке. Теперь расстрел был заменен высылкой. «Надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно, - писал Ленин. - Очистим Россию надолго». Надо «арестовывать… без объявления мотивов - выезжайте, господа!». Ленин свои приказы отдавал незадолго до инсульта. По признанию современников. В 1921-1922 году Крупская решала с Ильичом уравнения, которые преподавали школьникам во втором классе.
31 августа 1922 года «Правда» опубликовала следующее: «наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов, высылаются частью в Северные губернии России, частью за границу <…> Среди высылаемых почти нет крупных научных имён <…> Высылка активных контрреволюционных элементов и буржуазной интеллигенции является первым предупреждением Советской власти по отношению к этим слоям. Советская власть по-прежнему будет высоко ценить и всячески поддерживать тех представителей старой интеллигенции, которые будут лояльно работать с Советской властью, как работает сейчас лучшая часть специалистов. Но она по-прежнему в корне будет пресекать всякую попытку использовать советские возможности для открытой или тайной борьбы с рабоче-крестьянской властью за реставрацию буржуазно-помещичьего режима».
Интересно, что очутившись против своей воли в изгнании, многие литераторы и ученые тут же включились в деятельность Русского зарубежья и начали печатать свои статьи и даже издавать собственные газеты, читать лекции в университетах, знакомя Европу с русской культурой и наукой. Так, историк и философ Лев Карсавин в Германии организовал с единомышленниками Русский научный институт, учредил издательство «Обелиск».
Впрочем, жизнь каждого из депортированных была до конца дней омрачена тем, что у них не было возможности вернуться на родину. Так, Бердяев, семь раз номинированный на Нобелевскую премию по литературе, скорбел о своей участи: «Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую и для моей Родины, и для всего мира. (…) … я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено. Я мучительно переживал страшную войну против России. И я ещё не знаю, чем окончатся мировые потрясения. Для философа было слишком много событий: я сидел четыре раза в тюрьме, два раза в старом режиме и два раза в новом, был на три года сослан на север, имел процесс, грозивший мне вечным поселением в Сибири, был выслан из своей Родины и, вероятно, закончу свою жизнь в изгнании».
Стела «Философскому пароходу» Фото: Commons.wikimedia.org
Во время Великой Отечественной войны многие высланные деятели культуры и науки по мере сил оказывали помощь советской армии в борьбе с гитлеровской Германией.
Почти все высланные умерли за границей - в Женеве, Париже, Таллинне, Берлине. Исключением стал лишь Карсавин. Спустя несколько лет после депортации он перебрался в Литву, которая, через некоторое время войдет в состав СССР. В конце 1927 года он возглавил занять кафедру всеобщей истории в Литовском университете в Каунасе. Издал книги на русском языке «О личности» и «Поэма о смерти», пятитомное исследование «История европейской культуры», десятки статей по средневековой философии.Почти семидесятилетнего Льва Платоновича арестуют в 1949 г. в по обвинению в «участии в антисоветском евразийском движении и подготовке свержения советской власти». 68-летнего учёного приговорили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Сраженный туберкулезом, блистательный учёный, философ умер летом 1952 года в посёлке Абезь Коми АССР, где находился огромный санитарный лагерь политзаключенных.
Новая экономическая политика (НЭП) коммунистической партии и советского правительства на какое-то время остановила внесудебные расправы и массовые репрессии граждан, которые в той или иной форме оказывали сопротивление советской власти.
Такая тенденция в среде российской интеллигенции была воспринята, как проблеск надежды на развитие демократических форм общественной жизни общества. Весной 1922 года активно развивались неправительственные общественные организации, частные издательства, литературные, научные журналы, профессиональные союзы, кооперация. В Политбюро ещё не стоял на повестке дня вопрос о создании Главлита как государственной структуры по вопросам цензуры, пока ещё шли дискуссии в партии. Лев Троцкий претендовал на пальму первенства в государстве и не мог предположить, что его высылка за границу не за горами. На подиуме политехнического института в Москве кипели поэтические страсти - Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Осип Мандельштам, переполненные честолюбием и страстью, сражались за звание короля поэтического олимпа.
В мае 1922 года на Всероссийском съезде врачей были приняты резолюции, которые выразили общее мнение собравшихся быть независимыми от политики государства, в частности, по вопросу о создании земских больниц и страховой медицины.
21 мая по этому поводу Н.Семашко, нарком здравоохранения РСФСР, обратился с письмом в Политбюро РКП (б) о процессах в среде российской интеллигенции, называя их как «важные и опасные течения в нашей жизни». В письме, адресованном на имя В.Ленина и членов Политбюро, Н.Семашко предлагает «всякие попытки заменить советскую (классовую) медицину земской (народной) и страховой (вне советской) политически недопустимыми», «всякую идею «земщины» нужно выжечь калёным железом» .
22 мая В. Ленин написал на документе следующую резолюцию: «Тов. Сталину. Я думаю надо строго, секретно (не размножая) показать это и Дзержинскому и всем членам Политбюро и вынести «директиву». «Поручается Дзержинскому (ГПУ) при помощи Семашко выработать план мер и доложить Политбюро (2 недели срок) .
Отношение главы советского правительства к определённой части интеллигенции широко известно. В одном из писем к Ф.Дзержинскому от 19 мая 1922 года В. Ленин прямо назвал профессоров и писателей явными контрреволюционерами, пособниками Антанты, шпионами и растлителями учащейся молодёжи. С середины мая по 2 октября 1922 года В. Ленин находился на лечении в Горках. По этой причине он не принимал активного участия в разрешении вопроса о высылке за рубеж российской инакомыслящей интеллигенции. Наступала эра И.Сталина (генерального секретаря ЦК в 1922 году), абсолютной диктатуры коммунистической партии.
Того же мнения придерживается М.Г. Главацкий, который в своей монографии «Философский пароход» так высказывается по данному поводу: «Хочу отметить, что начиная с лета 1922 г. роль И.В. Сталина в организации высылки интеллигенции неуклонно повышается. Ещё 10 мая И.С. Уншлихт обращался к нему с просьбой предоставить ГПУ право административной высылки» .
26 мая 1922 года состоялось заседание Политбюро, на котором принято постановление №19 «о выработке мер в связи со съездом врачей и результаты голосования по этому вопросу».
П.22 - «Предложение т. Ленина о директиве Политбюро в связи с Всероссийским съездом врачей.
Поручить т. Дзержинскому (ГПУ) при помощи т. Семашко выработать план мер и доложить Политбюро в недельный срок.
1. т. Сталин - за
2. т. Троцкий - за
3. Л.Каменев - за
4. В. Молотов - за
5. Н. И.Рыков - за
6. М.Томский - воздерживаюсь, ибо вопрос съезда врачей требует иной постановки дела. Во многом виноваты мы сами и в первую очередь т. Семашко» .
3 июня 1922 года Ф.Дзержинский, являясь председателем ГПУ, доложил в политбюро ЦК РКП (б) записку ГПУ «об антисоветских группировках среди интеллигенции».
Записку готовил Я.Агранов (особоуполномоченный ГПУ в 1922году).
Документ состоит из семи разделов, имеющих соответственно следующие названия:
1. Введение: о новой экономической политике.
2. Деятельность антисоветской интеллигенции в высших учебных заведениях.
3. Деятельность антисоветской интеллигенции в различных обществах.
4. Деятельность частных издательств.
5. Деятельность антисоветской интеллигенции на различных ведомственных съездах.
6. Деятельность антисоветской интеллигенции в кооперации, трестах и торговых учреждениях.
7. Деятельность антисоветской интеллигенции в вопросах религии.
Более глубокое понимание отношения руководства аппарата ГПУ к проявлению любых форм инакомыслия в среде интеллигенции даёт позиция Я.Агранова, высказанная во втором разделе записки: «Как студенчество, так и антисоветская профессура в высших учебных заведениях ведут контрреволюционную работу главным образом в двух направлениях:
а) Борьба за «автономию» высшей школы и б) за улучшения материального положения профессуры и студенчества. И борьба за автономию, как в кругах активного антисоветского студенчества, так и профессуры, имеет в сущности цели исключительно политические, направленные против влияния в высшей школе коммунистической партии и классового принципа в школе. Под разными поводами и предлогами контрреволюционное студенчество и профессура, главным образом гор. Москвы и Петрограда, стремится к воцарению в высшей школе определённых принципов, отвечающих их политическим воззрениям. На этой почве в высшей школе ведётся упорная затаённая борьба в продолжение всего существования Советской власти. В последнее время борьба за гегемонию профессуры в высшей школе приобрела особенно острые формы, причём наши противники нисколько не стесняются в средствах достижения своих целей. Сознавая свою силу (благодаря малому количеству красной профессуры), контрреволюционные элементы в высшей школе создают благоприятную почву для воспитания студенчества в антикоммунистическом, антисоветском духе. Контрреволюционные элементы в высшей школе создают и укрепляют свои партийные организации (ячейки с.-р, меньшевиков, к-д). Борьба за улучшение материального положения профессуры и студенчества, точно так же как и борьба за «автономию», используется антисоветскими элементами ВУЗ в качестве орудия политической борьбы. Последнее обстоятельство как нельзя лучше вскрылось в недавних забастовках в высшей школе (в Московском университете, Высшем техническом училище и проч.). ГПУ получены сведения, что московская профессура, руководимая «объединённым советом профессоров», готовит новую забастовку на экономической почве, рассчитывая начать таковую в первый день процесса с.-р. Застрельщиком этого выступления является профессура Высшего технического училища. Эта забастовка по расчётам профессоров, должна увлечь за собой также технический персонал высших учебных заведений, а равно и студенчество. Такое же выступление готовится и в Петрограде.
Положение в высшей школе требует принятия ряда решительных мероприятий по прекращению и предупреждению контрреволюционных выступлений профессуры»
8 июня на основании данной записки Политбюро ВКП (б) выносит постановление «Об антисоветских группировках среди интеллигенции» №10 .
Для осуществления практической работы в силу её срочности при ЦК ВКП (б) этим же постановлением создана комиссия в составе И.Уншлихта, Л.Каменева, Д. Курского. Чуть позже в её состав вошли Г.Ягода, Я. Агранов. Главной задачей комиссии явилась подготовка списков лиц из числа инакомыслящей интеллигенции, их дальнейшее утверждение Политбюро РКП (б).
Оперативная работа по составлению списков была возложена на Я.Агранова. Данные на лиц, включённых в списки (известно 3 списка, 4 готовили чекисты Украины), брались из дел оперативного учёта (агентурные дела) ГПУ: «Объединённый Совет профессоров», дело «профессора Таганцева» - г. Петроград; дело 813 «группы Абрикосова», «съезда врачей», «агрономов», «сельскохозяйственных кооператоров», «геологов», дело «Тактического центра», «Берег» - г. Москва.
Во всех документах, подготовленных руководством ГПУ на имя И.Сталина, данное мероприятие именуется как «операция по высылке антисоветской интеллигенции».
По данному вопросу Политбюро ЦК РКП (б) вынесло 14 постановлений. Известно 9 записок И. Уншлихта (в 1922 году заместитель председателя ГПУ), два рапорта ГПУ на имя И.Сталина «О состоянии операции по высылке антисоветской интеллигенции» от 23 и 26 августа 1922 года, записка и письмо В.Ленина на имя И.Сталина соответственно 22 мая и 16 июля. Все документы готовились под грифом «совершенно секретно». Территориально операция ГПУ охватила следующие города: Москву, Петроград, Орёл, Вологду, Саратов, Рязань, Казань, Новгород, Тверь, Батуми, Гомель (города Украины).
Нельзя не отметить особую роль Ф.Дзержинского в подготовке списков инакомыслящей интеллигенции для высылки за границу. Политбюро ЦК РКП (б), вероятно, учитывая авторитет Дзержинского и его должность (в 1922 году председатель ГПУ), 24 августа вынесло постановление №23, «предоставив право т. Ф.Дзержинскому изменять список с докладом в Политбюро». Сегодня трудно сказать в какой мере председатель ГПУ пользовался предоставленным правом, однако факт заключается в том, что список изменялся, но в сторону его увеличения.
Так Политбюро ЦК РКП (б) 20 июля 1922 года вынесло постановление (№18) по вопросу «О работе комиссии по высылке интеллигенции»: «Признать работу комиссии неудовлетворительной, как в смысле недостаточной величины списка, так и в смысле его недостаточного обоснования.»… «Той же комиссии в тот же срок поручить подготовить закрытие целого ряда органов печати» .
В это же время, несмотря на прогрессирующую болезнь, 16 июля В.Ленин продиктовал И.Сталину письмо: «К вопросу о высылке из России меньшевиков, народных социалистов, кадетов, и.т.п. Я бы хотел задать несколько вопросов ввиду того, что эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас. Решено ли «искоренить» всех этих энессов? Пешехонова, Мякотина, Горенфельда, Петрищева и др. По-моему, всех выслать. Вреднее всякого эсера, ибо ловчее. Тоже А.Н. Потресов, Изгоев и все сотрудники «Экономиста» (Озёров и мн. мн. другие), меньшевика Розанова (враг хитрый), Вигдарчик, Мигуло или кого-либо в этом роде, Любовь Николаевна Радченко и её молодая дочь (понаслышке злейшие враги большевизма); Н.А. Рожков (надо выслать, неисправим); С.Л. Франка (автор «Методологии»). Комиссия под надзором Манцева, Мессинга и др. должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго… Обратите внимание на литераторов в Питере и на список частных издательств. С коммунистическим приветом, Ленин».
Как бы то ни было, вчитываясь в список «антисоветской интеллигенции г. Петрограда» (всего 51 человек), невольно бросаются в глаза фамилии профессоров, чьи имена вошли в золотой фонд мирового наследия философской мысли. Чекисты ГПУ оставили краткие характеристики инакомыслящим профессорам:
- «Сорокин Питирим Александрович. Профессор социологии Питерского университета, сотрудник «Экономического возрождения», «Артельного дела» и других. Бывш. Социал-революционер. Фигура несомненно антисоветская. Учит студентов ориентировать свою жизнь на преподобного Сергия. Последняя книга была враждебной и содержит ряд инсинуаций против Соввласти» .
- «Карсавин. Профессор Петр. Университета. Философ-мистик. Церковник. Целиком ушёл в мистицизм, никакой работы не ведёт».
- «Лосский. Профессор Петр. Университета, редактор журнала «Мы». Идеологически вредный.
Карсавин и Лосский получили в 1920-1921гг. через руководителя белой организации В.Н.Таганцева денежную поддержку от белых эмигрантских кругов».
- «Булгаков С.Н. Профессор, поп. Живёт в Крыму, черносотенец, церковник, антисемит, погромщик, врангелевец» .
Итого: профессоров Петроградского университета - 6 (П.А.Сорокин, Л.П. Карсавин., Н.О.Лосский, В.А.Боголепов, И.И.Лапшин, Д.Ф.Селиванов).
Профессора других высших учебных заведений (7): Л.А.Зубашев - технологического института, Б.Н.Одинцов - сельскохозяйственной академии. В.М.Штейн - политехнического института, А.М.Большаков - института имени Герцена. П.И.Бутов, С.В.Вислоух, - геологи - высшее учебное заведение не указано, Бруцкус - сельскохозяйственной академии.
Сотрудники журналов - 12 в том числе: «Экономист» - 5 (А.С. Каган - учредитель, Е.Л. Зубашев - сотрудник, профессор технологического института, Л.А. Пумпенский - сотрудник, Бруцкус - сотрудник, профессор сельскохозяйственной академии, Лутохин - организатор), «Литературных записок» -2 (Е.И. Замятин - сотрудник, Б.Хартон - сотрудник), «Утренники» - 1 (И. Чаадаев - сотрудник), «Артельного дела» -1 (Фромет - сотрудник), «О смене вех» -1 (В.Я. Герецкий - сотрудник), «Книги» -1 (Н.А. Рожков - сотрудник), «Речи» -1 (Клеменс - литератор).
В списке выделена группа врачей разных специальностей 8 человек, в том числе: Е.С. Канцель - врач-хирург, А.Я. Гудкин - врач районной больницы, Д.С. Збарский - врач, И.Е. Бронштейн - врач-терапевт. Э.Б. Соловейчик - врач военно-санитарного управления, Ю.Н. Садыкова - детский врач, Н.А. Каргенс - смотритель больницы Боткина (пристав в 1917г.), П.П. Павлов - смотритель больницы Жертв Революции (городовой в 1917 г.) - все делегаты съезда.
Негосударственная общественная организация - «Союз северных кустарей» - 5 человек.
Членов партии: правых социал-революционеров - 6, меньшевиков - 3, кадетов - 2,
Представители крупного и среднего бизнеса (в 1917 г.) - 3
Можно предположить, что сотрудники ГПУ, выполняя политический заказ (решение Политбюро) составляли списки в определённой спешке, присваивая названия той или иной группе лиц по названию агентурного дела. Так с 27 по 47 номер в списке значится группа: «профессора, проходящие по делу В.Н.Таганцева». При внимательном прочтении выясняется, что только 9 человек, имевших близкие связи с В.Н.Таганцевым, являлись профессорами разных высших учебных заведений города Петрограда. Остальные члены группы были учителями, служащими, членами общественных организаций, оппозиционных партий, то есть представителями русской инакомыслящей интеллигенции.
Из числа лиц, включённых чекистами в упомянутый список (51), 13 являлись представителями высшей школы, в том числе 5 - философов.
Судьба В.Н.Таганцева, профессора географии была трагичной. 24 августа 1921 года по сфабрикованному делу о «Петроградской боевой организации» он был расстрелян чекистами. В списке расстрелянных по данному делу числилась 61 фамилия, в том числе, знаменитого поэта Серебряного века Н.Гумилёва. Дело вёл особоуполномоченный ГПУ Я.Агранов .
Во втором московском списке значится 59 человек. Представителей высшей школы - 15, профессоров Московского государственного университета - 3 (М.М. Новиков - ректор в 1920 году, Н.А. Ильин - философ, В.В. Стратонов - астрофизик, декан физико-математического факультета), археологического института - 3, в том числе: А.И. Успенский - ректор, Н.Н.Цветков, В.М. Бордыгин, Высшее техническое училище - 4 (В.И. Ясинский, Н.Р. Бриллинг, И.И. Куколевский, В.В. Зворыкин), литераторов - 18 (С.Л. Франк, Б. Розенберг, А.А. Кизеветтер, В.С. Озерезковский, А.Н. Юровский, Н.П.Огановский, Ю.И. Айхенвальд, Н.А. Бердяев, И.Х. Озеров, П.А. Осоргин, И.А. Матусевич, Ефимов, В.М. Кудрявцев, В.А. Мяготин, А.Ф. Изюмов, А.В. Пешехонов, Ф.А. СТЕПУН, В.И. ЧЕРНОЛУССКИЙ), представителей кооперации - 11, инженеров - 8, врачей - 3, землевладельцев (в 1917 г.) -3, священник римско-католической церкви в городе Москве - 1, аристократов - 1 (князь С.Е. Трубецкой). Отдельные характеристики на лиц из указанного списка даём дословно:
Н.А. Бердяев. - «Близок к издательству «Берег», проходил по делу «Тактического центра» и по «Союзу Возрождения». Монархист, потом кадет правого устремления. Черносотенец, религиозно настроенный, принимает участие в церковной контрреволюции»
С.Л. Франк - «Профессор, философ - идеалист. Проходит по агентурному делу «Берег». Принимал участие в конспиративных собраниях у Авилова. Противник реформы высшей школы. Правый кадет направления «Русь». Несомненно вредный. По общему своему направлению способен принять участие в церковной контрреволюции. Франк не опасен как непосредственная боевая сила, но вся его литература и выступления в юридическом обществе и в Петроградском философском обществе направлены к созданию единого философско-политического фронта определённо противосоветского характера. Тов. Семашко за высылку. Главпрофобр за высылку» .
Третий - дополнительный московский список - 8 человек, в том числе, представителей высшей школы - 2 (Т.П. Кравец, профессор института инженеров путей сообщения, Н.А. Изгарышев, профессор института имени Карла Маркса), литераторов - 6 (В.М. Кудрявцев, В.А. Мякотин, А.Ф. Изюмов, А.В. Пешехонов, В.И. Чернолусский - все члены товарищества «Задруга», Ф.А. Степун - сотрудник издательства «Берег»).
Итак: в трёх упомянутых выше списках значится 118 человек, в том числе, представителей высшей школы - 30, из них философов - 8: (Л.П. Карсавин., Н.О. Лосский, В.А. Боголепов, И.И.Лапшин, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Ф.А. Степун, Н.А. Ильин) остальных, без сомнения, можно назвать представителями российской инакомыслящей интеллигенции.
Группу врачей в составе: Е.С. Канцеля, А.Я. Гуткина, И.Е. Бронштейна, Ю.И. Садыковой отправили в ссылку в отдалённые районы РСФСР для работы по специальности, якобы для борьбы с эпидемиями, исключив из основного списка. Дальнейшая судьба врачей не известна. Общий список уменьшился до 114.
Возникает уместный вопрос о судьбе четвёртого списка. Чекисты Украины естественно подготовили такой список (77 человек), но реально группа «националистически настроенных интеллигентов» для отправки за рубеж не была сформирована, несмотря на неоднократные напоминания из Москвы ускорить этот процесс. В этой связи любопытен следующий документ, объясняющий позицию сотрудников ГПУ Украины по данному вопросу. Из записки И.Уншлихта И.Сталину от 12 декабря 1922 года: «Считая высылку за границу националистических элементов украинской антисоветской интеллигенции (из общего числа приговорённых комиссией Цека) политически нежелательным ввиду возможности в случае проведения этой меры срыва начавшегося процесса разложения украинской эмиграции и усиления политически активных групп этой эмиграции, до сих пор строящих свои расчёты на повстанческо-бандитском движении. ГПУ в ответ на запрос ОРГБЮРО ЦК указало, что с его стороны нет возражений против предложения ЦК КП Украины о замене украинским профессорам-националистам высылки за границу высылкой в отдалённые пункты РСФСР»
Таким решением десяткам украинских интеллигентов была предназначена иная судьба - более горькая, чем их духовным братьям, покинувшим советскую Россию в конце 1922 года.
2 августа 1922 года комиссия Политбюро ЦК РКП (б) в составе И.Уншлихта, Л.Каменева, Д.Курского, Г.Ягоды, Я Агранова постановила:
« г) Провести арест всех намеченных лиц, предъявить им в 3-хдневный срок обвинение и предложить выехать за границу за свой счёт. В случае отказа от выезда за свой счёт выслать за границу за счёт ГПУ. Согласившихся выехать освободить из-под стражи.»
16-17 августа начались аресты лиц, зачисленных комиссией в указанные списки. Согласно данным рапорта ГПУ И.Сталину от 26 августа 1922 года 33 человека из числа лиц, включённых в списки, были освобождены, как изъявившие желание выехать за границу за свой счёт, в том числе: Н.А.Бердяев, С.Л.Франк В.В. Стратонов, В.В. Абрикосов, Л.П. Карсавин, Н.А. Лосский. Граждане, не сумевшие найти нужную сумму (оформление одной визы оценивалось в 7000 германских марок по курсу чёрной биржи), отправлялись за границу за счёт ГПУ. 14 человек содержались во внутренней тюрьме ГПУ, остальные под домашним арестом. Такая тактика руководством партии большевиков, возможно, была продиктована не гуманными соображениями, а лишь необходимостью сэкономить государственные средства.
«К месту высылки, для проживания совместно с высланным могут следовать семьи высланных» - из проекта постановления ВЦИК об административной высылке от 31 июля 1922 года. В этой связи, можно предположить, что членов семей высылаемых было не менее половины от их общего количества. Например, в своих воспоминаниях об этом периоде своей биографии Н. Бердяев упоминает, что на борту парохода находился со своей женой, тёщей и свояченицей.
Как следует из перечисленных выше документов, правовая основа по данному вопросу подменялась политической целесообразностью. Руководством партии принимались политические решения, которые передавались в исполнительные органы в виде директив. Как правило, лицу, подлежащему высылке, предлагалось заполнить анкету и ответить на один вопрос: Какую форму правления хотел бы он видеть в современной России? После чего предъявлялось обвинение в антисоветской деятельности и объявлялось стандартное решение об административном наказании в виде высылки за рубеж. Право внесудебных решений было определено ГПУ постановлением Политбюро ЦК РКП (б) «О правах ГПУ» (19) от 28 сентября 1922 года, в том числе право ссылки и заключения в концлагерь. Заключительным актом для лица, подлежащего высылке, являлось написание подписки следующего содержания: «Дана сия мною, гражданином… Государственному Политическому Управлению в том, что обязуюсь не возвращаться на территории РСФСР без разрешения органов советской власти. Статья 71 Уголовного кодекса РСФСР, карающая за самовольное возвращение в пределы РСФСР высшей мерой наказания, мне объявлена, в чём и подписываюсь».
Газета «Правда» в августе 1922 по поводу высылки группы антисоветской интеллигенции писала: «По постановлению Государственного Политического Управления, наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов высылаются частью в северные губернии России, частью за границу. Если этим господам не нравится в Советской России, - пусть они наслаждаются всеми благами буржуазной свободы за её приделами»
Несколько слов о судьбах членов комиссии ЦК ВКП (б), созданной постановлением Политбюро №10 от 08 июня 1922 года «Об антисоветских группировках среди интеллигенции»: Уншлихт Иосиф Станиславович (1879-1938), в 1922 году заместитель председателя ГПУ. В 1937 году Уншлихт был арестован по делу «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии», расстрелян в 1938 . Ягода Генрих Григорьевич (1891-1938), в 1922 году заместитель председателя ГПУ, народный комиссар внутренних дел в 1934 году, расстрелян в 1938 году за антисоветскую деятельность в так называемом «право-троцкистском блоке» . Агранов Яков Саулович. (1893-1938г.), в 1922 особоуполномоченный ГПУ, комиссар госбезопасности 1ранга в 1935г. Расстрелян в 1938 г. по приговору Военной Коллегии Верховного суда СССР, не реабилитирован . Каменев Лев Борисович (1883-1937), расстрелян в 1937году за антипартийную, антисоветскую деятельность, Курский Дмитрий Иванович (1874-1932), известный советский и партийный руководитель.
В это же время русский философ Н.А. Бердяев (1874-1948), проживал во Франции, опубликовал десятки монографий, был признан ведущим мыслителем Европы. Умер за рабочим столом в собственном доме в местечке Кламаре под Парижем, за работой над монографией «Царство духа и царство Цесаря», в окружении поклонников и учеников.
П.А. Сорокин (1889-1968), с 1930 профессор Гарвардского университета, создал свою школу, один из разработчиков теории социальной стратификации и социальной мобильности.
С.Л. Франк (1977-1950), русский религиозный философ внёс весомый вклад в развитие социальной психологии, гносеологии.
Судьба Л.П.Карсавина (1882-1952) выбивается из общего ряда «счастливчиков». После выезда за рубеж он проживает в Германии, Франции, с 1937 года становится профессором Каунасского университета. В 1948 году (после вхождения Литвы в СССР) Л.П.Карсавин был арестован органами МВД за антисоветскую деятельность, приговорён к 10 годам лагерей, где и умер от туберкулёза в возрасте 69 лет.
Фамилия Б.П. Вышеславцева (1877-1954) профессора философии права МГУ (в 1917 г.) не вошла в упомянутые списки, хотя известно из его биографии, что он был выслан из советской России в ноябре 1922 года. Вероятно, вопрос о включении его в число лиц, определённых к ссылке, был решен чекистами в последнюю минуту.
В заключение следует обратить внимание читателя на тот факт, что на борту германских кораблей («Обер-бургомистр Хаген», «Пруссия»), итальянского («Жанна») (соответственно первые два ушли из Петрограда 29 сентября и 16 ноября, третий из Севастополя 18 декабря), находилось 115 человек российских интеллигентов, способных к критическому, самостоятельному мышлению, и члены их семей, число которых точно не установлено.
Название «философский корабль», которое существует в обиходе, употребляется в средствах массовой информации, целесообразнее бы заменить и называть эскадрой кораблей - «спасённое инакомыслие», пассажиры которых не успели разделить участь десятков тысяч граждан, погибших в ходе репрессий 30-х, 40-х, 50-х в России, в том числе таких философов как П.Флоренский, Г.Шпет, М.Фельдштейн, поэт О. Мандельштам.
С высоты сегодняшнего времени, глядя на эскадру «спасённое инакомыслие», идущую в грозовом море той непростой эпохи, истории и нашей памяти, невольно оцениваешь роль чекистов, которые планировали операцию по высылке и составляли списки, выполняя «политический заказ» правящей партии.
Хотим мы того, или нет, но руководство ГПУ, с размахом реализуя идею В.Ленина по высылке противников режима, фактически спасло цвет инакомыслия России. Представим себе на мгновения, что Ф.Дзержинский, И.Уншлихт, Г.Ягода, Я.Агранов нашли аргументы и основание, как это сделали чекисты Украины, и доказали Политбюро целесообразность отправить 115 человек - диссидентов советской России 1922 года и членов их семей, как тогда говорили: «в отдалённые места РСФСР». В этом случае, наш современник изучал бы другие биографии, а мировое наследие философской мысли, безусловно, оскудело.
7. С.31
8. Там же
9. С.45
10. С.44
11. О.Егорова, «Кровавый август серебряного века», «Спецназ России», №9 (60), сентябрь, 2001г. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 - 1936. Под редакцией академика Яковлева А.Н., Изд.: Международный фонд «Демократия», М., изд. Йельского университета, США, изд. «Материк», М., 2003г. С.56
12. Там же, С.56
13. С.71
14. С.41
15. С.65
17. Энциклопедия секретных служб России, М., АСТ. Астрель, 2004, С. 740-741
18. Там же, С. 782-783
19. Там же, С. 420-421
Русская интеллигенция в своем большинстве не приняла антидемократического большевистского переворота 1917 г., и поэтому она стала одной из главных жертв красного террора. По сведениям, собранным русским историком и политическим деятелем С. П. Мельгуновым, из 5004 расстрелянных во второй половине 1918 г. интеллигенты составляли 1286 – много больше представителей других слоев населения.
С началом нэпа появилась надежда, что коммунистический режим будет эволюционировать к большей свободе не только в экономической, но и в идеологической и даже политической сферах. В частных издательствах и журналах, в различных общественных и культурно-просветительских организациях, в философских кружках находили себе приют мыслители и публицисты, далекие от марксистского официоза. Порой представители интеллигенции пытались прямо оппонировать новой власти. Например, в мае 1922 г. на I Всероссийском съезде геологов была принята следующая резолюция: «Русские ученые остро чувствуют гражданское бесправие, в котором пребывает сейчас весь народ, и полагают, что уже наступило время для обеспечения в стране элементарных прав человека и гражданина, без чего никакая общеполезная работа, и научная прежде всего, не может протекать нормально». Однако большевики очень быстро показали, что не намерены отказываться от идеологической и политической монополии. Длань красного самодержавия оказалась куда тяжелей, чем самодержавия романовского.
8 июня 1922 г. было принято Постановление Политбюро «Об антисоветских группировках среди интеллигенции», гласившее, что отныне «ни один съезд или всероссийское совещание спецов (врачей, агрономов, инженеров, адвокатов и проч.) не может созываться без соответствующего на то разрешения НКВД РСФСР. Местные съезды или совещания спецов разрешаются губисполкомами с предварительным запросом заключения местных отделов ГПУ (губотделов)». Главному политическому управлению предписывалось «произвести… перерегистрацию всех обществ и союзов (научных, религиозных, академических и проч.) и не допускать открытия новых обществ и союзов без соответствующей регистрации ГПУ. Незарегистрированные общества и союзы объявить нелегальными и подлежащими немедленной ликвидации». Политотделу Госиздата совместно с ГПУ надлежало «произвести тщательную проверку всех печатных органов, издаваемых частными обществами, секциями спецов при профсоюзах и отдельными наркоматами…», а также строжайше предписывалось следить за политическими настроениями профессуры и студенчества. В ноябре вышел циркуляр ГПУ своим органам в вузах о том, что на каждого профессора и политически активного студента должен составляться формуляр, куда бы систематически заносился осведомительский материал. Это был конец (пусть и очень относительной) автономии интеллигенции от коммунистического государства.
Одним из наиболее ярких эпизодов антиинтеллигентской кампании стала массовая высылка выдающихся представителей русской интеллектуальной элиты за границу, известная под не совсем точным названием «Философский пароход». Главным инициатором этой высылки был сам «вождь мирового пролетариата» В. И. Ленин (Ульянов), бдительно следивший за немарксистской гуманитарной литературой, все еще издававшейся в «стране победившего социализма». Например, в марте 1922 г. его внимание привлек, в сущности, невинный сборник статей Н. А. Бердяева, Я. М. Букшпана, Ф. А. Степуна и С. Л. Франка «Освальд Шпенглер и Закат Европы», который он «отрецензировал» в письме секретарю Совнаркома Н. И. Горбунову следующим образом: «Секретно. Т. Горбунов! О прилагаемой книге я хотел поговорить с Уншлихтом [зампред ГПУ. – С. Сергеев. ]. По-моему, похоже на “литературное прикрытие белогвардейской организации”. Поговорите с Уншлихтом не по телефону, и пусть он мне напишет секретно, а книгу вернет».
12 марта 1922 г. в журнале «Под знаменем марксизма» была опубликована программная статья Ленина «О значении воинствующего материализма», в которой об авторах журнала «Экономист», и прежде всего о знаменитом социологе П. А. Сорокине, было недвусмысленно заявлено: «Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею пока еще не научился, ибо в противном случае он бы подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной “демократии”. Там подобным крепостникам самое настоящее место». 19 мая 1922 г. в письме к Ф. Э. Дзержинскому Владимир Ильич поставил вопрос об авторах «Экономиста» на практическую почву: «Это [«Экономист». – С. С. ], по-моему, явный центр белогвардейцев. В № 3… напечатан на обложке список сотрудников. Это, я думаю, почти все – законнейшие кандидаты на высылку за границу. Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих “военных шпионов” изловить, и излавливать постоянно и систематически, и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне, и сообщить мне их отзывы и Ваше заключение».
И вновь по инициативе Ленина в Уголовный кодекс РСФСР в июне 1922 г. была включена статья 70, гласившая: «Пропаганда и агитация в направлении помощи международной буржуазии… карается изгнанием из пределов РСФСР или лишением свободы на срок не ниже трех лет». Ее хорошо дополняла статья 71: «Самовольное возвращение в пределы РСФСР… карается высшей мерой наказания». 10 августа 1922 г. был принят декрет ВЦИК об административной высылке за границу или «в определенные местности» страны с целью «изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям». Так было создано «юридическое обеспечение» высылки. Тогда же, в августе, компетентные органы принялись «излавливать и высылать» неугодных рабоче-крестьянской власти инакомыслящих, список которых утверждался на уровне Политбюро.
Операцию лично курировали высшие чины ГПУ: Ф. Э. Дзержинский, В. Р. Менжинский, И. С. Уншлихт, Г. Г. Ягода (Иегуда) и др. 18 августа Уншлихт рапортовал Ленину: «Согласно вашему распоряжению направляю списки интеллигенции по Москве, Питеру и Украине, утвержденные Политбюро. Операция произведена в Москве и Питере с 16-го на 17-е с. г., по Украине с 17-го на 18-е. Московской публике сегодня объявлено постановление о высылке за границу и [арестованные. – С. С .] предупреждены, что самовольный въезд в РСФСР карается расстрелом… Ежедневно буду вам посылать сводку о ходе высылки». Кроме указанных Уншлихтом мест, аресты проводились также в Казани. Сохранилось немало документальных свидетельств о том, как происходил процесс высылки.
Н. А. Бердяев был задержан 16 августа 1922 г., это был уже второй его арест (первый произошел в 1920 г.). Обыск, начавшийся в 1 час ночи, закончился в 5 часов 10 минут утра. Был проведен тщательно запротоколированный допрос, на котором арестованному задавали вопросы об отношении к советской власти, забастовкам профессоров; о взглядах на задачи интеллигенции; о перспективах эмиграции и т. д.
19 августа следователь Бахвалов подписал постановление, решившее судьбу подследственного: «1922 года, августа 19 дня, я, сотрудник 4-го отделения СО ГПУ Бахвалов, рассмотрел дело № 15564 о гр-не Бердяеве Николае Александровиче, постановил: привлечь его в качестве обвиняемого и предъявить ему обвинение в том, что он с Октябрьского переворота и до настоящего времени не только не примирился с существующей в России Рабоче-крестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветской деятельности, причем в моменты внешних затруднений для РСФСР свою контрреволюционную деятельность усиливал, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 57-й Уголовного кодекса РСФСР. Как меру пресечения уклонения от суда и следствия гр-на Бердяева избрать содержание под стражей».
В тот же день это постановление было предъявлено Бердяеву. Он отверг его основные пункты: «От 19 августа 1922 г. постановление о привлечении меня в качестве обвиняемого по 57-й статье Уголовного кодекса РСФСР прочел и не признаю себя виновным в том, что занимался антисоветской деятельностью, и особенно не считаю себя виновным в том, что в моменты внешних затруднений для РСФСР занимался контрреволюционной деятельностью». Разумеется, это несогласие не повлияло на решение ГПУ «в целях пресечения дальнейшей антисоветской деятельности Бердяева Николая Александровича… выслать из пределов РСФСР за границу бессрочно». Вот так, без всяких судебных формальностей!
Философа и писателя И. А. Ильина 4 сентября 1922 г. арестовывали уже в шестой (!) раз. На допросе ему были заданы те же вопросы, что и Бердяеву, на которые он отвечал чрезвычайно смело: «Считаю советскую власть исторически неизбежным оформлением великого общественно-духовного недуга, назревавшего в России в течение нескольких сот лет. ˂…> Политическая партия строит государство только тогда, и только постольку, поскольку она искренно служит сверхклассовой солидарности; я глубоко убежден в том, что РКП, пренебрегая этим началом, вредит себе, своему делу, своей власти в России. ˂…> Считаю так называемую забастовку профессуры мерою борьбы, вытекающей из начал здорового правосознания… ˂…> Высшая школа прошла при советской власти через целый ряд реформ; боюсь, что в результате всех этих сломов от высшей школы останется одно название. На высшие учебные заведения советская власть смотрела все время не как на научную лабораторию, а как на политического врага».
Выезжать за границу изгнанники должны были за свой счет. Подавляющее большинство высылаемых вовсе не хотели покидать Родину, несмотря на ненавистную им большевистскую диктатуру. «…Что касается эмиграции, то я против нее: не надо быть врагом, чтобы не покидать постели своей больной матери. Оставаться у этой постели – естественный долг всякого сына. Если бы я был за эмиграцию, то меня уже давно не было в России», – сказал на допросе другой русский философ – Ф. А. Степун. Но людей буквально поставили перед выбором: высылка или расстрел. Об этом говорят те подписки, которые они были вынуждены дать ГПУ: «Подписка. Дана сия мною, гр-ном Бердяевым, Государственному политическому управлению в том, что обязуюсь не возвращаться на территорию РСФСР без разрешения органов Советской власти. Статья 71 Уголовного кодекса РСФСР, карающая за самовольное возвращение в пределы РСФСР высшей мерой наказания, мне объявлена, в чем и подписуюсь».
«Дана сия мною, гражданином Иваном Александровичем Ильиным, СО ГПУ в том, что обязуюсь: 1) выехать за границу согласно решению Коллегии ГПУ за свой счет; 2) в течение 7 дней после освобождения ликвидировать все свои личные и служебные дела и получить необходимые для выезда за границу документы; 3) по истечении 7 дней обязуюсь явиться в СО ГПУ к нач. [альнику] IV отделения тов. Решетову. Мне объявлено, что неявка в указанный срок будет рассматриваться как побег из-под стражи со всеми вытекающими последствиями, в чем и подписуюсь».
Точное количество высланных осенью 1922 – зимой 1923 г. до сих пор уточняется исследователями. По последним данным, всего в чекистские списки попали 270 представителей интеллигенции. Из них 81 человек был вынужден покинуть родину, остальные либо подверглись административной ссылке в отдаленные районы России, либо вовсе не пострадали. Что же касается «философского парохода», то это, конечно, некий обобщенный образ. В реальности высылали не одних лишь философов и не одним пароходом, а несколькими; наконец, не только по морю, но и по суше.
19 сентября 1922 г. пароходом из Одессы в Константинополь прибыла небольшая «украинская» группа. 23 сентября поездами Москва – Рига и Москва – Берлин отправилась большая партия москвичей. 29 сентября из Петрограда в Штеттин отплыл пароход «Обербургомистр Хакен», пассажирами которого были более 30 инакомыслящих. 16 ноября пароход «Пруссия» увез еще 17 человек. В конце 1922 – начале 1923 г. продолжались высылки из Севастополя, Одессы и Петрограда.
Перечислим наиболее значительных изгнанников. Это философы: Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, И. А. Ильин, Л. П. Карсавин, И. И. Лапшин, Н. О. Лосский, Ф. А. Степун, С. Л. Франк; социолог П. А. Сорокин; историки: А. А. Кизеветтер, С. П. Мельгунов, В. А. Мякотин, А. В. Флоровский; общественно-политические деятели и публицисты: А. С. Изгоев (Ланде), А. В. Пешехонов, С. Е. Трубецкой; физиолог Б. П. Бабкин; зоолог М. М. Новиков; математик Д. Ф. Селиванов; астрофизик В. В. Стратонов; инженер-технолог В. И. Ясинский; литераторы Ю. И. Айхенвальд и М. А. Осоргин (Ильин); бывший личный секретарь Л. Н. Толстого, заведующий Толстовским домом-музеем В. Ф. Булгаков… Это была своего рода верхушка айсберга, основной корпус которого включал много менее известных специалистов, среди которых, кроме научных работников, были врачи, агрономы, бухгалтеры.
Н. О. Лосский, отбывший на «Пруссии», вспоминал: «На пароходе ехал с нами сначала отряд чекистов. Поэтому мы были осторожны и не выражали своих чувств и мыслей. Только после Кронштадта пароход остановился, чекисты сели в лодку и уехали. Тогда мы почувствовали себя более свободными. Однако угнетение от пятилетней жизни под бесчеловечным режимом большевиков было так велико, что месяца два, живя за границею, мы еще рассказывали об этом режиме и выражали свои чувства, оглядываясь по сторонам, как будто чего-то опасаясь».
Судьбы наиболее именитых изгнанников на Западе сложились, в общем, достаточно благополучно. Бердяев, живя во Франции, как философ приобрел европейскую известность, был 7 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе; умер в собственном доме в пригороде Парижа Кламаре. Сорокин стал одним из столпов американской социологии, профессором Гарварда, президентом Американской социологической ассоциации. Степун успешно вписался в немецкое академическое сообщество (за исключением периода нацистского правления). С. Булгаков, Ильин, Лапшин, Лосский и Франк пользовались известностью в кругах русской эмиграции и свои главные труды создали именно в это время. Все они умерли своей смертью, надолго пережив большинство своих гонителей.
Единственное исключение – Карсавин, с конца 1920-х гг. живший и преподававший в Литве. Там в конце 1940-х его настигла карающая рука советского правосудия – и свои дни он окончил в ГУЛАГе. Его судьба, как и судьбы философов П. А. Флоренского и Г. Г. Шпета, не подвергшихся высылке и сгинувших в 1930-х гг. в лагерях, показывает, какой участи избежали пассажиры «философских» пароходов и поездов. Так что для их личной биографии высылку, пожалуй, стоит оценить как благо. Однако для развития русской культуры в России она имела самые прискорбные последствия, – прежде всего для культуры философской мысли, которая в СССР была практически уничтожена и заменена примитивным агитпропом марксизма-ленинизма.