«Золотое руно» А. Белый. Творческая работа (исследование) по литературе. Тема: «Путешествие за «золотым руном А. Белого». материал (11 класс) на тему Андрей белый золотое руно

«Золотое руно» Андрей Белый

(Посвящено Э. К. Метнеру)

Золотея, эфир просветится
и в восторге сгорит.
А над морем садится
ускользающий солнечный щит.

И на море от солнца
золотые дрожат языки.
Всюду отблеск червонца
среди всплесков тоски.

Встали груди утесов
средь трепещущей солнечной ткани.
Солнце село. Рыданий
полон крик альбатросов:

«Дети солнца, вновь холод бесстрастья!
Закатилось оно -
золотое, старинное счастье -
золотое руно!»

Нет сиянья червонца.
Меркнут светочи дня.
Но везде вместо солнца
ослепительный пурпур огня.

Пожаром склон неба объят…
И вот аргонавты нам в рог отлетаний
трубят…
Внимайте, внимайте…
Довольно страданий!
Броню надевайте
из солнечной ткани!

Зовет за собою
старик аргонавт,
взывает
трубой
золотою:
«За солнцем, за солнцем, свободу любя,
умчимся в эфир
голубой!..»

Старик аргонавт призывает на солнечный пир,
трубя
в золотеющий мир.

Все небо в рубинах.
Шар солнца почил.
Все небо в рубинах
над нами.
На горных вершинах
наш Арго,
наш Арго,
готовясь лететь, золотыми крылами
забил.

Земля отлетает…
Вино
мировое
пылает
пожаром
опять:
то огненным шаром
блистать
выплывает
руно
золотое,
искрясь.

И, блеском объятый,
светило дневное,
что факелом вновь зажжено,
несясь,
настигает
наш Арго крылатый.

Опять настигает
свое золотое
руно…

Анализ стихотворения Андрея Белого «Золотое руно»

В 1903-1905 гг. вокруг Андрея Белого сформировалась группа символистов, окрещённая поэтом и философом Эллисом кружком «аргонавтов». Это название возникло благодаря стихотворению Белого «Золотое руно», созданному Белым в 1903 году. Оно представляет собой цикл из двух частей. Впервые «Золотое руно» было опубликовано в журнале «Мир искусства» в 1904 году в составе статьи «Символизм как миропонимание» и стало программным произведением для кружка приверженцев жанра. В этом стихотворении с помощью символов была выражена целая философия, которой поэт придерживался в этот период.

Чтобы разобраться с зашифрованными идеями, рассмотрим сюжет произведения. В первой части читатель оказывается посреди величественного морского пейзажа. Поэт подробно описывает приближение заката. Где-то вдалеке восстают могучие скалы, поверхность которых поэт метафорически называет грудью. Слышатся крики альбатросов, переданные с помощью прямой речи.

Самое большое внимание уделено солнцу. В каждом из пяти четверостиший, из которых состоит эта часть произведения, есть хотя бы одно упоминание солнечной стихии, причём всегда образ солнца связан с золотом. Автор сравнивает отблески солнечного света с блеском червонцев (монеты Российской империи, прозванные червонцами, чеканились из золота высокой пробы). Пронизывающие воздух лучи поэт называет эпитетом «солнечная ткань», а блики на водной глади – «золотыми языками». Само солнце именуется «золотым руном», магическим артефактом, дарующим, согласно древнегреческой мифологии, благоденствие своему хранителю.

Близится ночь. Когда последние отсветы заходящего светила должны погаснуть, небо на западе неожиданно озаряется красным. Вся вторая часть стихотворения посвящена стремительному движению лирических героев – аргонавтов к солнцу, за «руном». Важно отметить, что корабль путешественников тоже связан с образом солнца – автор показывает это с помощью эпитетов, характеризующих его вид: «золотыми крылами», «трубой золотою».

Что же скрыто за этими образами? Известно, что Андрей Белый разделял концепцию знаменитого мыслителя В. С. Соловьёва о приближающемся конце мира. Поэт вслед за философом представлял, что западная цивилизация угасает, но произойдёт возрождение, которое начнётся благодаря народам Востока. Воплощение этой идеи мы видим в образах: пожар на западном «склоне неба» – крах европейской культуры, путешествие аргонавтов – поиски нового смысла на Востоке. Золотое руно выступает символом счастливого будущего, оно указывает героям путь.

Помимо нового комплекса символов это стихотворение подарило русской литературе новые приёмы стихосложения. Например, впервые было использовано расположение слов в столбик, перенятое многими известными поэтами. Кроме того, Андрей Белый одним из первых стал писать слова новой строки со строчной буквы, что часто встречается в лирике не только символистов, но и представителей других литературных течений.

В 1922 году в письме к Б. А. Пильняку, которого тогдашняя критика считала последователем и подражателем Андрея Белого, он пишет: «...Белый, человек очень тонкий, рафинированной культуры, это писатель на исключительную тему, существо его -- философствующее чувство, Белому нельзя подражать, не принимая его целиком, со всеми его атрибутами как некий своеобразный мир,-- как планету, на которой свой -- своеобразный -- растительный, животный и духовный миры».

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное Общеобразовательное Бюджетное Учреждение

СОШ «Горки – Х».

Творческая работа (исследование) по литературе.

Тема:

«Путешествие за

«золотым руном А. Белого».

Работу выполняли:

Прокофьева Олеся
Сенченкова Настя
Бородкина Кристина

Руководитель: О.В. Шкунова.

2015

О поэте.

Творчество Белого в критике.

О поэте.

Андрей Белый (псевдоним Бориса Николаевича Бугаева) (1880-1934) - русский писатель, поэт, прозаик, критик, мемуарист. Один из ведущих деятелей символизма.

Андрюша Белый родился в семье видного ученого-математика и философа-лейбницианца Николая Васильевича Бугаева, декана физико-математического факультета Московского университета. Мать, Александра Дмитриевна, урожденная Егорова, - одна из первых московских красавиц. Вырос Андрей в высококультурной атмосфере «профессорской» Москвы. Сложные отношения между родителями оказали тяжелое воздействие на формирующуюся психику ребенка, предопределив в дальнейшем ряд странностей и конфликтов Белого с окружающими.

Андрей Белый окончил в 1899 лучшую в Москве частную гимназию Л. И. Поливанова, в 1903 - естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. В 1904 поступил на историко-филологический факультет, однако в 1905 прекратил посещать занятия, а в 1906 подал прошение об отчислении в связи с поездкой за границу.

В 1901-03 Андрей Белый входит в среду сначала московских символистов, группирующихся вокруг издательств «Скорпион» (В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Ю. К. Балтрушайтис), «Гриф» (С. Кречетов и его жена Н. И. Петровская, героиня любовного треугольника между ней, Белым и Брюсовым, отразившегося в романе последнего «Огненный ангел»), затем знакомится с организаторами петербургских религиозно-философских собраний и издателями журнала «Новый путь» Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус.

С января 1903 начинает переписку с А. А. Блоком (личное знакомство с 1904), с которым его связали годы драматической «дружбы-вражды». Осенью 1903 становится одним из организаторов и идейных вдохновителей жизнетворческого кружка «аргонавтов» (Эллис, С. М. Соловьев, А. С. Петровский, М. И. Сизов, В. В. Владимиров, А. П. Печковский, Э. К. Метнер и др.), исповедовавшего идеи символизма как религиозного творчества («теургии»), равенства «текстов жизни» и «текстов искусства», любви-мистерии как пути к эсхатологическому преображению мира. «Аргонавтические» мотивы развивались в статьях Белого этого периода, напечатанных в «Мире искусства», «Новом пути», «Весах», «Золотом руне», а также в сборнике стихов «Золото в лазури» (1904). Крушение «аргонавтического» мифа в сознании Белого (1904-06) произошло под влиянием ряда факторов: смещения философских ориентиров от эсхатологии Ницше и Соловьева к неокантианству и проблемам гносеологического обоснования символизма, трагических перипетий неразделенной любви Белого к Л. Д. Блок (отразившихся в сборнике «Урна», 1909), раскола и ожесточенной журнальной полемики в символистском лагере.

События революции 1905-07 были восприняты Андреем Белым поначалу в русле анархического максимализма, однако именно в этот период в его поэзию активно проникают социальные мотивы, «некрасовские» ритмы и интонации (сборник стихов «Пепел», 1909).

1909-10 - начало перелома в мироощущении Белого, поисков новых позитивных «путей жизни». Подводя итоги прежней творческой деятельности, Андрей собирает и издает три тома критических и теоретических статей («Символизм», 1910; «Луг зеленый», 1910; «Арабески», 1911). Попытки обретения «новой почвы», синтеза Запада и Востока ощутимы в романе «Серебряный голубь» (1910). Началом возрождения («второй зари») стало сближение и гражданский брак с художницей А. А. Тургеневой, разделившей с ним годы странствий (1910-12, Сицилия - Тунис - Египет - Палестина), описанные в двух томах «Путевых заметок» (1911-22). Вместе с ней Белый переживает и новый период восторженного ученичества у создателя антропософии Рудольфа Штейнера (с 1912). Высшее творческое достижение этого периода - роман «Петербург» (1913; сокращенная редакция - 1922), сосредоточивший в себе историософскую проблематику, связанную с подведением итогов пути России между Западом и Востоком, и оказавший огромное влияние на крупнейших романистов 20 в. (Марсель Пруст, Дж. Джойс и др.).

В 1914-16 Андрей Белый живет в Дорнахе (Швейцария), участвуя в строительстве антропософского храма «Гетеанум». В августе 1916 возвращается в Россию. В 1914-15 пишет роман «Котик Летаев» - первый в задуманной серии автобиографических романов (продолжен романом «Крещеный китаец», 1927). Начало Первой мировой войны воспринял как общечеловеческое бедствие, русскую революцию 1917 - как возможный выход из глобальной катастрофы. Культурфилософские идеи этого времени нашли воплощение в эссеистическом цикле «На перевале» («I. Кризис жизни», 1918; «II. Кризис мысли», 1918; «III.

Кризис культуры», 1918), очерке «Революция и культура» (1917), поэме «Христос воскрес» (1918), сборнике стихов «Звезда» (1922).

В 1921-23 Андрей Белый живет в Берлине, где переживает мучительное расставание с Р. Штейнером, разрыв с А. А. Тургеневой, и оказывается на грани душевного срыва, хотя и продолжает активную литературную деятельность. По возвращении на родину предпринимает множество безнадежных попыток найти

живой контакт с советской культурой, создает романную дилогию «Москва» («Московский чудак», «Москва под ударом», оба 1926), роман «Маски» (1932), выступает как мемуарист - «Воспоминания о Блоке» (1922-23); трилогия «На рубеже двух столетий» (1930), «Начало века» (1933), «Между двух революций» (1934), пишет теоретико-литературные исследования «Ритм как диалектика и «Медный всадник» (1929) и «Мастерство Гоголя» (1934). Однако «отвержение» Белого советской культурой, длившееся при его жизни, продолжилось и в его посмертной судьбе, что сказывалось в долгой недооценке его творчества, преодоленной только в последние десятилетия.

Анализ стихотворений: «Посвящение», «Друзьям», «Из окна вагона».

«Посвящение».

1. Это стихотворение было написано А. Белым в 1915 году.

2. Особенности поэтики: Стихотворение «Посвящение» стилизованно под античность и вызывает воспоминания о трагической судьбе пушкинского и лермонтовского пророков.

3. Лирический герой: Лирический герой не просто страдает, он сгорает в пламени костра. И лишь тогда его «страшный череп» увенчивают лаврами.

4. Особенности рифмы, ритма и размера: Стихотворение написано белым стихом – стих метрически организованного, но без рифмы.

5. Символические образы: Отметим символические образы огня, хлеба, лавра; тревожные цвета: пурпур в сочетании с черным; яркой инструментовки стихотворения: ассонансы (широкое «а» сменяется протяжным, узким «у») и аллитерации (раскатистый, мощный звук «р»).

«Из окна вагона».

1. Творческая история: Стихотворение Андрея Белого "Из окна вагона" было написано им в 1908 году. Оно вошло в сборник "Пепел", который является некой книгой скорби за любимую родину.

2. Тема и идея: Основная тема произведения - это тема родины. Также прослеживается тема хаоса - сквозная тема сборника - особенно акцентирована в этом произведении.

Идея самосожжения и смерти: но сама смерть есть только завеса, закрывающая горизонты дальнего, чтоб найти их в ближнем. Это показано в безграничных,"пустых","страшных", голодных пространствах России, в которых обречен на рассеяние из мученный болезнями, голодом и пьянством народ:

« Пролетают за селами села, Пролетает за весями весь... Там - убогие стаи избенок, Там - убогие стаи людей...»

3. Лирический герой этого стихотворения относится к родине с чувством любви- ненависти, любви-жалости, он сопереживает реальному положению России.

4. Особенности рифмы, размера и ритмики: Динамика внешнего относительного движения нарочито подчеркивается («пролетают – за селами села»), ритмичен по отношению к быстрому движению поезда, но именно как семантика, так и ритмика создают монотонию как основное впечатление от целостной и единой Руси. Размер- анапест. Рифма- кольцевая.

5. Это стихотворение напоминает некрасовские образы: кабаки, погосты,»убогие стаи избенок».соединение безысходного одиночества лирического героя и суровой немоты матери-родины подчеркивают выразительность трагической ситуации:

Мать-Россия! Тебе мои песни,

О немая, суровая мать!

Здесь и глуше мне дай и безвестнее

Непутевую жизнь отрыдать.

6. Данное произведение несет в себе глубокий смысл, оно раскрывает нам порой грустные стороны жизни, заставляет о многом задуматься...

Я советую каждому прочесть его, чтобы в действительности понять и проникнуться духом, который правил в то время Белым.

«Друзьям».

1. Творческая история: Стихотворение « Друзьям» - самым роковое и пророческое стихотворение в творчестве Андрея Белого. Строки этого стихотворения стали пророческими, ибо Андрей Белый умер от последствия солнечного удара, который он получил в 1933 году на отдыхе в Коктебеле в Крыму:

«Золотому блеску верил, А умер от солнечных стрел»

2. Тема и идея: В стихотворении А. Белого «Друзьям» прослеживается тема смерти.

3. Лирический герой: сдавливает душу глухое отчаянье. Он просит, чтобы не забывали о нем, любили его. Но в завершающих строчках этого стихотворения ощущается вера лирического героя в наше Бессмертие:

« Я, быть может, не умер, быть может, Проснусь – Вернусь!»

4. Основные особенности поэтического языка на уровне фонетики, лексики, морфологии или синтаксиса: Стихотворение «Друзьям» - самое прекраснейшее, богатейшее из всех стихотворений А. Белого. Строки и строфы которого унизывают собою, переливаются ассонансами, аллитерациями, богатой «инструментовкой» букв, слогов и слов.

5. Это стихотворение призывает нас задуматься о своей жизни, задуматься о бессмертии. Стихотворение с невинным названием «Друзьям» приобретает философский смысл.

Творчество Белого в критике.

На протяжении своего творческого, писательского пути, с первых шагов и до

последних дней Андрей Белый слышал и читал о себе прямо противоположные отзывы: одни называли его гением, другие - бездарью, одни видели в его произведениях откровения, другие считали их бредом. И это в одно и то же время, об одних и тех же произведениях. И он сам и верил в свой дар и в свое дело, и мучительно сомневался в том и другом...

Д. П. Святополк-Мирский писал о Белом: «Рассказывая о жизни Блока, я несколько раз упомянул имя другого замечательного писателя - Андрея Белого. Блок был величайшим, но Андрей Белый, конечно же, самым оригинальным и самым влиятельным из всех символистов. В отличие от Блока, которого больше всего влекло прошлое с его великими романтиками, Белый был весь обращен к будущему и из символистов был ближе всех к футуристам. Он и сегодня далеко опережает всех символистов по силе своего влияния; пожалуй, он единственный символист, который участвует в литературном развитии как активная сила. В особенности большое влияние оказала его проза, которая революционизировала стиль русских писателей. Белый - фигура более сложная, чем Блок, да и все прочие символисты; в этом смысле он может соперничать с самыми сложными и смущающими фигурами в русской литературе, Гоголем и Владимиром Соловьевым, которые оказали немалое влияние на самого Белого.

Георгий Адамович: «У Белого все всегда было наполовину на ветер, и, как ветер, все пронеслось сквозь его сознание, не пустив корней. Гениальна была у Андрея Белого, в сущности, только его впечатлительность. Он на все откликался, схватывал на лету любую мысль, бросал ее, не успев додумать, переходил к чему-нибудь новому, оставлял и это -- он весь раздираем был взаимно враждебными стремлениями и притяжениями. Но за впечатлительностью не было почти ничего».

Отзыв Сергея Есенина: «Мы очень многим обязаны Андрею Белому, его удивительной протянутости слова от тверди к

вселенной. Оно как бы вылеплено у него из пространства. <...>

В "Котике Летаеве"- гениальнейшем произведении нашего

времени -- он зачерпнул словом то самое, о чем мы мыслили только тенями мыслей, наяву выдернул хвост у приснившегося ему во сне голубя и ясно вырисовал скрытые от нас возможности отделяться душой от тела, как от чешуи».

Рецензия Сергея Есенина о романе Андрея Белого называется "Отчее слово".

В. Ф. Ходасевич: 8 января умер от артериосклероза Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев). Было бы наивно в краткой заметке пытаться дать хоть сколько-нибудь даже приблизительную характеристику его деятельности. То был человек, отмеченный не талантом, не дарованием, но несомненной гениальностью. Многие обстоятельства, личные и общественно-литературные, помешали ему во всей полноте развернуть свои силы. Вечно мятущийся, вечно взволнованный до самых глубин души своей, не осуществил он всего того, что мог бы осуществить человек, одаренный природой так щедро, как был одарен Андрей Белый. Все им сделанное замечательно, но печать спешности, недовершенности, порой срыва, лежала почти на всем. Быть может, именно душевные силы, как бы бьющие через край физического состава его, были тому причиной. Со всем тем - литературное наследство Белого огромно.

А неделю спустя, 16 января 1934 года, в "Литературной газете" появилась статья критика А. А. Болотникова "Андрей Белый", "поправляющая" и опровергающая некролог: "Реакционным утверждением было бы зачислять Белого в классики мировой литературы, так как такое утверждение не соответствует истинному положению вещей..."

Вл. Муравьев: «Андрей Белый - великолепный стилист, но при этом, прежде всего, он ставит своей задачей словом как можно точнее передать чувство, движение мысли и обостренно ощущает их невыразимость ("как сердцу высказать себя"),

поэтому ищет, ищет точного словесного соответствия, развивая, уточняя, присоединяя определение к определению, слово к слову,- и при всей невыразимости чувства словом достигает удивительного сближения их.»

Список литературы:

1. Русская поэзия ХIХ - начала ХХ в. - М., 1990.

2. Большая Советская Энциклопедия - М., 1970.

3. Брюсов В., Далекие и близкие - М., 1988.

4. Долгополов Л. К., Андрей Белый и его роман «Петербург» - Л., 1986.

5. Бердяев Н.А. Русская идея Вопр. философии. - М., 1990.

6. К.Н.Бугаева «Воспоминания об А.Белом».

7. Символизм как миропонимание.- М.,1994.

8. Стихотворения и поэмы. (Библиотека поэта. Большая серия). - М.;Л.,1966.

БЕЛЫЙ Андрей (псевд. Бориса Николаевича Бугаева) (1880-1934), русский писатель. Один из ведущих деятелей символизма. Для ранней поэзии характерны мистические мотивы, гротескное восприятие действительности («симфонии»), формальное экспериментаторство (сборник «Золото в лазури», 1904). В сборнике «Пепел» (1909) трагедия деревенской Руси. В романе «Петербург» (1913-14, переработанное издание в 1922) символизированное и сатирическое изображение российской государственности. Мемуары, автобиографическая проза. Исследования, в т. ч. поэтики Н. В. Гоголя.
БЕЛЫЙ Андрей (наст. имя и фам. Бугаев Борис Николаевич) , русский поэт, прозаик, критик, мемуарист.

Родился в семье видного ученого-математика и философа-лейбницианца Николая Васильевича Бугаева, декана физико-математического факультета Московского университета. Мать, Александра Дмитриевна, урожденная Егорова, — одна из первых московских красавиц. Вырос в высококультурной атмосфере «профессорской» Москвы. Сложные отношения между родителями оказали тяжелое воздействие на формирующуюся психику ребенка, предопределив в дальнейшем ряд странностей и конфликтов Белого с окружающими (см. мемуары «На рубеже двух столетий»). В 15 лет познакомился с семьей брата В. С. Соловьева — М. С. Соловьевым, его женой, художницей О. М. Соловьевой, и сыном, будущим поэтом С. М. Соловьевым. Их дом стал второй семьей для Белого, здесь сочувственно встретили его первые литературные опыты, познакомили с новейшим искусством (творчеством М. Метерлинка, Г. Ибсена, О. Уайльда, Г. Гауптмана, живописью прерафаэлитов, музыкой Э. Грига, Р. Вагнера) и философией (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Вл. Соловьев).
Окончил в 1899 лучшую в Москве частную гимназию Л. И. Поливанова, в 1903 — естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. В 1904 поступил на историко-филологический факультет, однако в 1905 прекратил посещать занятия, а в 1906 подал прошение об отчислении в связи с поездкой за границу.
В 1901 сдает в печать «Симфонию (2-ю, драматическую)» (1902). Тогда же М. С. Соловьев придумывает ему псевдоним «Андрей Белый». Литературный жанр «симфонии», созданный писателем [при жизни опубликованы также «Северная симфония (1-я, героическая)», 1904; «Возврат», 1905; «Кубок метелей», 1908], сразу продемонстрировал ряд существенных черт его творческого метода: тяготение к синтезу слова и музыки (система лейтмотивов, ритмизация прозы, перенесение структурных законов музыкальной формы в словесные композиции), соединение планов вечности и современности, эсхатологические настроения. В 1901-03 входит в среду сначала московских символистов, группирующихся вокруг издательств «Скорпион» (В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Ю. К. Балтрушайтис), «Гриф» (С. Кречетов и его жена Н. И. Петровская, героиня любовного треугольника между ней, Белым и Брюсовым, отразившегося в романе последнего «Огненный ангел»), затем знакомится с организаторами петербургских религиозно-философских собраний и издателями журнала «Новый путь» Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус. С января 1903 начинает переписку с А. А. Блоком (личное знакомство с 1904), с которым его связали годы драматической «дружбы-вражды». Осенью 1903 становится одним из организаторов и идейных вдохновителей жизнетворческого кружка «аргонавтов» (Эллис, С. М. Соловьев, А. С. Петровский, М. И. Сизов, В. В. Владимиров, А. П. Печковский, Э. К. Метнер и др.), исповедовавшего идеи символизма как религиозного творчества («теургии»), равенства «текстов жизни» и «текстов искусства», любви-мистерии как пути к эсхатологическому преображению мира. «Аргонавтические» мотивы развивались в статьях Белого этого периода, напечатанных в «Мире искусства», «Новом пути», «Весах», «Золотом руне», а также в сборнике стихов «Золото в лазури» (1904). Крушение «аргонавтического» мифа в сознании Белого (1904-06) произошло под влиянием ряда факторов: смещения философских ориентиров от эсхатологии Ницше и Соловьева к неокантианству и проблемам гносеологического обоснования символизма, трагических перипетий неразделенной любви Белого к Л. Д. Блок (отразившихся в сборнике «Урна», 1909), раскола и ожесточенной журнальной полемики в символистском лагере. События революции 1905-07 были восприняты Белым поначалу в русле анархического максимализма, однако именно в этот период в его поэзию активно проникают социальные мотивы, «некрасовские» ритмы и интонации (сборник стихов «Пепел»,1909). 1909-10 — начало перелома в мироощущении Белого, поисков новых позитивных «путей жизни». Подводя итоги прежней творческой деятельности, Белый собирает и издает три тома критических и теоретических статей («Символизм», 1910; «Луг зеленый», 1910; «Арабески», 1911). Попытки обретения «новой почвы», синтеза Запада и Востока ощутимы в романе «Серебряный голубь» (1910). Началом возрождения («второй зари») стало сближение и гражданский брак с художницей А. А. Тургеневой, разделившей с ним годы странствий (1910-12, Сицилия — Тунис — Египет — Палестина), описанные в двух томах «Путевых заметок» (1911-22). Вместе с ней Белый переживает и новый период восторженного ученичества у создателя антропософии Рудольфа Штейнера (с 1912). Высшее творческое достижение этого периода — роман «Петербург» (1913; сокращенная редакция — 1922), сосредоточивший в себе историософскую проблематику, связанную с подведением итогов пути России между Западом и Востоком, и оказавший огромное влияние на крупнейших романистов 20 в. (М. Пруст, Дж. Джойс и др.). В 1914-16 живет в Дорнахе (Швейцария), участвуя в строительстве антропософского храма «Гетеанум». В августе 1916 возвращается в Россию. В 1914-15 пишет роман «Котик Летаев» — первый в задуманной серии автобиографических романов (продолжен романом «Крещеный китаец», 1927). Начало Первой мировой войны воспринял как общечеловеческое бедствие, русскую революцию 1917 — как возможный выход из глобальной катастрофы. Культурфилософские идеи этого времени нашли воплощение в эссеистическом цикле «На перевале» («I. Кризис жизни», 1918; «II. Кризис мысли», 1918; «III. Кризис культуры», 1918), очерке «Революция и культура» (1917), поэме «Христос воскрес» (1918), сборнике стихов «Звезда» (1922). В 1921-23 живет в Берлине, где переживает мучительное расставание с Р. Штейнером, разрыв с А. А. Тургеневой, и оказывается на грани душевного срыва, хотя и продолжает активную литературную деятельность. По возвращении на родину предпринимает множество безнадежных попыток найти живой контакт с советской культурой, создает романную дилогию «Москва» («Московский чудак», «Москва под ударом», оба 1926), роман «Маски» (1932), выступает как мемуарист — «Воспоминания о Блоке» (1922-23); трилогия «На рубеже двух столетий» (1930), «Начало века» (1933), «Между двух революций» (1934), пишет теоретико-литературные исследования «Ритм как диалектика и «Медный всадник» (1929) и «Мастерство Гоголя» (1934). Однако «отвержение» Белого советской культурой, длившееся при его жизни, продолжилось и в его посмертной судьбе, что сказывалось в долгой недооценке его творчества, преодоленной только в последние десятилетия.

Http://www.litra.ru/biography/get/biid/00736781222181452459/

Какие литературные ассоциации вызывает у вас стихотворение "Из окна вагона"?

Если верить Владиславу Ходасевичу, отец Андрея Белого (Бориса Бугаева), профессор математики Николай Бугаев, говорил: «Я надеюсь, что Боря выйдет лицом в мать, а умом в меня». Профессор был некрасив, но умён. Мать же красавица, икона стиля, но дура и истеричка. Сын оказался красивым и странным.

«Огромные широко разверстые глаза, бушующие костры на бледном, измождённом лице. Непомерно высокий лоб, с островком стоящих дыбом волос /… / порой Белый кажется великолепным клоуном. Но, когда он рядом, - тревога и томление, ощущение какого-то стихийного неблагополучия овладевает всеми» (Илья Эренбург).

«В Андрее Белом есть звериность, только подёрнутая тусклым блеском безумия. Глаза его, /…/ точно обведённые углём, неестественно и безумно сдвинуты к переносице. Нижние веки прищурены, а верхние широко открыты. На узком и высоком лбу тремя клоками дыбом стоят длинные волосы…» (Максимилиан Волошин).

Подобных отзывов много. Внешность и повадки Андрея Белого впечатляли не меньше, чем его тексты. А то и больше.

За золотым руном

Андрей Белый остроумно назвал «воззренья Бердяева» «станцией, через которую лупят весь день поезда, подъезжающие с различных путей; /…/ это вот - Ницше, то - Баадер, то - Шеллинг, то - Штейнер; а это вот, ну разумеется, Соловьёв, перекрещенный с Ницше» . С большим основанием, однако, сказанное можно отнести к нему самому.

Интереснее всего в жизни Блока - эмоциональный драйв. Ни дня без чувства. Тут уже задача биографа - правильно обозначить эти ноты и угадать мелодию. Новое, что я узнал из совокупности написанного Блоком и о Блоке, - это тот факт, что Александр Александрович был очень умён. Мы поэтов и поэзию ценим за другое, да к тому же Блок не стремился выглядеть интеллектуалом.

Он легко западал на интересные и модные в сезоне рубежа веков идеи. Ему нравилось всё, что было (казалось) нетривиальным. Он называл себя «дитя Шопенгауэра» , вычитывая у философа представление о художнике как о посреднике между двумя мирами. Его ворожила Блаватская со своей теософией, интриговали Упанишады и буддизм. Ну и ещё Кант, ещё Риккерт, ставший основой для его теории символизма.

Ницше, крёстного отца Серебряного века, Белый вообще полюбил как родного: «Ницше - ты наша милая, цыганская песня в философии!»

Рождение трагедии (и чего угодно!) из духа музыки (в музыке снимается обманчивый внешний покров видимых явлений и открываются тайны сущности мира), художник как сверхчеловек и вечное возвращение… «Вечность шептала своему баловнику: «Всё возвращается… Всё возвращается… Одно… одно… во всех измерениях. Пойдёшь на запад, а придёшь на восток… Вся сущность в видимости. Действительность в снах». /…/ Так шутила Вечность с баловником своим, обнимала чёрными очертаниями друга, клала ему на сердце своё бледное, безмирное лицо» . («Симфония. 2-я, драматическая», 1902).

«Живым богом» был для него Владимир Соловьёв, объяснивший, что «всё видимое нами - / Только отблеск, только тени / От незримого очами» .

В октябре 1903-го Белый вместе с Эллисом и Сергеем Соловьёвым (племянником философа и троюродным братом Александра Блока) организовал «Братство аргонавтов». «Аргонавты» искали золотое руно , то есть старались проникнуть в мистические тайны бытия. Они видели «красные зори совершенно новых дней» и верили в то, что путь к (эсхатологическому) преображению мира лежит через мистериальную любовь. Символизм они представляли как «соединение вершин искусства с мистикой» , как теургию , которая приводит к наиболее широкой ступени познания - мудрости.

Жизнь «аргонавты» воспринимали как текст, а текст как жизнь. И ждали земного явления воспетой Соловьёвым Софии Премудрости, она же Вечная Женственность, Душа Мира и т.п. как Софию и Прекрасную Даму они почитали Любовь Дмитриевну Менделееву, тогда невесту Блока, и называли себя «блоковцами». «Символ «жены» стал зарёю для нас (соединением неба с землёю), сплетаясь с учением гностиков о конкретной премудрости с именем новой музы, сливающей мистику с жизнью» , - говорил Белый.

Треугольник с Брюсовым

Так получалось, что Андрей Белый постоянно влипал в любовные истории - скандальные, нелепые, смешные. Но именно эти истории возгонялись в литературу и самим Белым, и его соперниками.

Одна из таких историй - роман Белого с Ниной Петровской из кружка «аргонавтов». Их взаимное влечение возникло, можно сказать, на духовной почве. По крайней мере Белый вроде бы рассчитывал на мистериальную любовь , не предполагающую физической близости. И разъяснил это в стихотворении «Предание» (1903), которое (следует подчеркнуть) посвятил мужу Петровской:

Он был пророк.
Она - сибилла в храме.
Любовь их, как цветок,
горела розами в закатном фимиаме.

Под дугами его бровей
сияли взгляды
пламенносвятые.
Струились завитки кудрей -
вина каскады пеннозолотые…

(Это он так о себе!)

У Петровской был тогда роман с Бальмонтом, перед Белым же она преклонялась как перед учителем, как перед новым Христом. Но потом они переспали, и расчёты на мистериальную любовь пошли прахом. Белый позже называл эту связь падением и уверял, будто Петровская его чуть ли не изнасиловала: «…вместо грёз о мистерии, братстве, сестринстве оказался просто роман /…/ я ведь так старался пояснить Нине Ивановне, что между нами - Христос; она - соглашалась; и - потом, вдруг, - «такое». Мои порывания к мистерии, к «теургии» потерпели поражение». «Такое» окончилось через полгода: Белый влюбился в жену Блока и бросил Петровскую. Она же в отместку сошлась с Брюсовым.

Вроде бы Белый должен был радоваться тому, что старший товарищ отвлёк на себя внимание истеричной и взбалмошной женщины (она даже стреляла в него). Он, конечно, радовался, но и ревновал. Как-то сразу вдруг разочаровался в декадентах («Я совершенно разуверился в убеждённости большинства так называемых декадентов, т.е. я уверен в их полной беспринципности /…/ Валерия Брюсова ненавижу и презираю теперь, когда открылись для меня его карты») .

Брюсов в свою очередь посвящает Белому издевательский перепев его «Предания»: пока пророк где-то там плавает, сибилла вульгарно изменяет ему с жрецом… А в другом стихотворении даже угрожает певцу солнца и света («… На тебя, о златокудрый, / Лук волшебный наведён» ) и обещает воцарение сумерек. Белый отвечает грозно: «Моя броня горит пожаром / Копьё мне - молнья. Солнце - щит. / Не приближайся: в гневе яром / Тебя гроза испепелит» .

Итог этой «умственной дуэли» (А. Белый) подвёл Брюсов, по сути, признав своё поражение: «Кто победил из нас, не знаю! / Должно быть, ты, сын света, ты!»

Чуть было не состоялся и реальный поединок двух соловьёв: Белому не понравилось, как Брюсов отозвался о Мережковском, а Брюсову не понравилось, как Белый на это отреагировал, и он вызвал его на дуэль. Но обошлось.

В романе «Огненный ангел» (1908) Брюсов изобразил (с тяжеловатой иронией) этот любовный треугольник: Рената - Нина Петровская; граф Генрих - Андрей Белый, которого она принимает за огненного ангела; Рупрехт - сам Брюсов, влюблённый в Ренату. В дуэли с Генрихом Рупрехт терпит поражение, но после смерти Ренаты соперники начинают дружить. Так было и в жизни: они расходились, а потом дружили. Только Рената - Нина Петровская была жива (она покончит с собой в 1928-м в Париже).

Треугольник с Блоком

Поклонение Прекрасной Даме из заочного стало очным, когда Белый познакомился с Блоками и стал появляться в Шахматове. Мария Бекетова, тётушка Блока, свидетельствовала: «Они /А. Белый, С. Соловьёв/ положительно не давали покоя Любови Дмитриевне, делая мистические выводы и обобщения по поводу её жестов, движений, причёски. Стоило ей надеть яркую ленту, иногда просто махнуть рукой, как уже «блоковцы» переглядывались со значительным видом и вслух произносили свои выводы» .

Известно, что Блок не хотел или не мог (что в данном случае одно и то же) спать с Прекрасной Дамой (Лучезарной Подругой, Девой Радужных Ворот, Душой Мира). Идеи Соловьёва он воспринял истово и искренне («перенесение плотских, животно-человеческих отношений в область сверхчеловеческую есть величайшая мерзость и причина крайней гибели» ). Может, ему вообще не стоило жениться на Л.Д.

Андрей Белый, будучи тоже вроде бы истовым соловьёвцем, на идеи наплевал. Он называл Л.Д. ещё и «гиерофантидой душевной мистерии» , а влюбился в неё по-простому. И влюбил её в себя. И даже если их любовные игры ограничивались только петтингом («не успевали мы оставаться одни, как никакой уже преграды не стояло между нами, и мы беспомощно и жадно не могли оторваться от долгих и неутоляющих поцелуев» , - вспоминала потом Л.Д.), это дела не меняет. Ибо петтинг точно так же служит «дракону похоти» .

Сдаётся, что Белый вообще воспринимал идеи поверхностно. Но поверхность была бурливой, кричащей, яркой. И многим это нравилось.

Л.Д. было очень тяжело («Один - не муж. Белый - искушение» ). Под давлением Белого она было уже склонялась к разводу, однако передумала. Начались истерики, встречи, выяснения отношений, угроза самоубийством. Белый то вызывал Блока на дуэль, то клялся ему в любви и просил: «Скажи Любе, что мы можем, можем, можем быть сестрой и братом» .

Окончательно восстановил Л.Д. против Белого его рассказ «Куст», напечатанный в «Золотом руне» (1906). Там действовали: куст-колдун - Блок (он как-то сказал: «...Я превращусь в осенний куст золотой, одетый сеткой дождя на лесной поляне…» ), синеглазая красавица, огородникова дочь - Л.Д. Сам автор представал в виде Иванушки-дурачка, в друзья к которому набивался куст-колдун и которому отдавалась огородникова дочь: «Несказуемо вдруг лицо её запылало, задышало опрозраченным томлением; будто ураганом страсти пахнуло на него, и синие её жгли угли-очи - ярко ширились, синие /…/ Сердобольно огородникова дочка склонилась и, жадно дыша, своими руками лилейными охватила тело белое, молодецкое» .

Л.Д. обиделась: «…нельзя так фотографически описывать какую бы то ни было женщину в рассказе такого содержания; это общее и первое замечание; второе - лично моё: Ваше издевательство над Сашей…» Саша , надо сказать, отнёсся к «Кусту» спокойно. Ну а Белый потом утверждал, что ничего такого не имел в виду.

После всех переживаний он уехал из России и в Париже написал стихотворение, жалостливое, в ритме лермонтовского «Нищего», с укоряющим названием «Совесть» (1907). Чтобы Блокам было очень стыдно.

Я шёл один своим путём;
В метель застыл я льдяным комом…
И вот в сугробе ледяном
Они нашли меня под домом.
Им отдал всё, что я принёс:
души расколотой сомненья,
Кристаллы дум, алмазы слёз,
И жар любви, и песнопенья,
И утро жизненного дня.
Но стал помехой их досугу.
Они так ласково меня
Из дома выгнали на вьюгу. /…/

Ну а самым впечатляющим литературным результатом этой love story стала пьеса Блока «Балаганчик» (1906), ироническая и печальная. В ней были «мистики обоего пола в сюртуках и модных платьях» , Пьеро, его невеста Коломбина, которую уводил звенящий бубенцами Арлекин. Невеста оказалась картонной, кровь - клюквенным соком, все страсти - ненастоящими (считается, что так Блок расставался с символизмом).

Белый воспринял «Балаганчик» как издевательство над самым святым («теург - написал «балаганчик», а мы - осмеяны» ). Впрочем, сам он простится со своим увлечением ещё жёстче: «Самой ядовитой гусеницей оказалась Прекрасная Дама (впоследствии разложившаяся на проститутку и мнимую величину)» .

Рыдай, буревая стихия

В 1912 году Андрей Белый и его первая жена Ася Тургенева идут на выучку к Рудольфу Штайнеру : они строят антропософский храм Гётеанум в Дорнахе, слушают и конспектируют лекции учителя. Одним из результатов этого опыта стал роман «Котик Летаев» (1918), «едва ли не единственный в мировой литературе опыт художественного отражения антропософских идей» (Евгений Замятин).

Штайнер прославился далеко не только своими открытиями в образовании. Он был эксцентричный философ, великий мистик. Это он придумал и подарил миру антропософию, экзотическую теорию, смешавшую в один бурлящий коктейль реинкарнацию, карму, астрологию, нумерологию и ещё множество прочих штук, имеющих прямое отношение как к заповедным герметическим наукам, так и к новомодным веяниям западных интеллектуалов. Смесь на первый взгляд гремучая, тем не менее достойные люди, в том числе наши соотечественники Андрей Белый, Василий Кандинский и Андрей Тарковский, в разное время жизни называли себя активными её приверженцами.

В русле идей Штайнера, считавшего революцию мощным теургическим средством изменения мира, Белый приветствует Февральскую революцию сбивчиво, но образно: «Сначала источник бьёт грязно; и косность земли взлетает сначала в струе, но струя очищается, революционное очищение - организация хаоса в гибкость движения новорождаемых форм» . Революция для него - «Мировая мистерия» , Советы депутатов - начало соборной радости.

Он близко сходится с идеологом «скифства» Ивановым-Разумником - «скифы» (Блок, Есенин, Клюев) тоже приветствуют революцию как мессианское народное движение и урок Западу.

После Октябрьского переворота Белый пишет революционную поэму «Христос воскрес» (1918), где утверждает: распятая Россия воскреснет, как Христос, со славою. Современники сравнивают эту поэму с «Двенадцатью» Блока, однако сравнение слишком лестное. Хотя кое-что забавное в поэме можно найти:

Было видно, как два вампира,
С гримасою красных губ,
Волокли по дорогам мира
Забинтованный труп.

Правда, ни революционные стихи, ни заявления Белому не помогают: большевикам он явно не нравится. Его в пух и прах разбивает Лев Троцкий, поставив в укор «магию слов» , индивидуализм, мистицизм, символизм и т.д. И даже псевдоним, который (уверяет Троцкий) «свидетельствует о его противоположности революции. Ибо самая боевая эпоха революции прошла в борьбе красного с белым» .

Тем не менее Белый бурлит и кипит: читает лекции в Пролеткульте, основывает Вольную философскую ассоциацию (Вольфилу), издаёт журнал «Записки мечтателя» и много пишет…

Андрей Белый ушёл из жизни 8 января 1934 года, успев закончить исследование «Мастерство Гоголя» и первую часть воспоминаний «Между двух революций» - эти книги выйдут после его смерти. В некрологе в «Известиях», подписанном Б. Пильняком, Б. Пастернаком и Г. Савинковым, его назвали гением и учителем Джойса. Правда, через несколько дней это будет дезавуировано статьёй в «Литературной газете».

Может быть, самое его большое достижение - работы по стиховедению (высоко ценимые Владимиром Набоковым). Из стихов осталось - «горбун седовласый» , который «голосил низким басом, в небеса запустил ананасом…» («На горах», 1903). Посвящённое Зинаиде Гиппиус «Отчаяние» (1908): «Довольно: не жди, не надейся - / Рассейся, мой бедный народ!» . В пандан ему - стихотворение «Родине» (август 1917-го):

Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, -
Безумствуй, сжигая меня!

Самый значительный роман Белого - «Петербург» (1913). Но вообще проза его слишком наворочена. Слова не обеспечены энергетикой. Нет музыки, на которую он так много ставил. Мемуарная трилогия, конечно, грандиозна по охвату, но читать тяжело - мешает взвинченная скороговорка, пропитанная давними и поздними обидами, логическими нестыковками, неловкими идеологическими книксенами.

Куда интереснее та литература, которую Белый невольно инспирировал. И «Огненный ангел», и «Балаганчик». И гениальное стихотворение Мандельштама, написанное на смерть Белого:

...На тебя надевали тиару - юрода колпак,
Бирюзовый учитель, мучитель, властитель, дурак!
Как снежок на Москве заводил кавардак гоголёк:
Непонятен-понятен, невнятен, запутан, лёгок...
Собиратель пространства, экзамены сдавший птенец,
Сочинитель, щеглёнок, студентик, студент, бубенец...

Меж тобой и страной ледяная рождается связь -
Так лежи, молодей и лежи, бесконечно прямясь.
Да не спросят тебя молодые, грядущие те,
Каково тебе там в пустоте, в чистоте, сироте...

Что ж, Андрей Белый хотел творить жизнь, и это у него получилось, пожалуй, лучше всего.