Метаморфозъ

требуютъ наши сердца,
Метаморфозъ
очи наши желаютъ,
И въ потѣхахъ у насъ, и въ стенаньяхъ,
и въ запахѣ розъ:
Метаморфозъ,
жаждемъ метаморфозъ!

Вот и пролетело столетие Русской революции. Сам юбилей ознаменовался жалкой перепалкой явных поклонников и оппонентов сего грандиозного исторического события, где, пожалуй, ведущей скрипкой выступила госпожа Поклонская, обличая унылую синематографию «Матильды». Где всю сложность русского дореволюционного бытия попытались засунуть в мыльную оперу из серии личной жизни последнего царя, да не удержались и устроили чадЪ и угарЪ в попиле бюджета. Увы, норма времени.

«Матильда», да, пожалуй, дизельпанковский сериал про Троцкого – это всё, что официальные власти пожелали сказать о столь значимом событии, перевернувшим не только Россию, но всю мировую историю. Да, конечно, выходили интересные статьи и передачи, касающиеся данной эпохи, но проходили они фоном и не затронули действительно массовых средств информации. Тем не менее, Великая Русская революция слишком масштабное событие, чтобы отделываться от него брехливыми лозунгами или унылыми сериалами. Более того, именно сейчас анализ событий столетней давности востребован как никогда. И именно на эту тематику хочется порассуждать и провести некоторые параллели с сегодняшним днём.

Первое, что бросается в глаза – схожесть тенденций. Вплоть до мельчайших деталей. Буквально накануне юбилея губернатор Ленинградской области Геннадий Полтавченко уведомил вице-премьера Аркадия Дворковича . Правда, в отличие от столетней давности связано это было не с перенапряжением логистики из-за фронтов Первой мировой, а с желанием вывести поболее зерна от щедрого урожая сего года за границу. Тем не менее, предупреждение прозвучало очень мило с исторической точки зрения. И это, не говоря о пикантных слухах о новом Распутине в окружении «сами знаете кого», кому мы, в общем, обязаны и гигантоманией спортивных сооружений, и усилением спортивных войн. Впрочем, интересна как раз не мелочь, а совпадение серьёзных процессов.

Удивительно, но пролетевшее бурное столетие, казалось бы, не затронуло основной сути российского государства. И тогда, и сейчас – это сословное общество. Только перед революцией оно находилось в стадии распада, что отвечало насущим потребностям индустриальной фазы развития , а ноне, разрушив советское наследие, мы, наоборот, возвращаемся в сословную дикость. И если во времена Ивана Грозного сословное устройство соответствовало потребностям текущего разделения труда (крестьяне – пахали и кормили военную аристократию, аристократия – клала свои буйны головушки в Диком поле, купцы – двигали экономику, попы – за всех молились, да худо-бедно занимались образовательной деятельностью), то сейчас это способ узаконить «нажитое непосильным трудом» имущество и окончательно отвязаться от таких пережитков прошлого – как ответственность перед обществом.

Были и существенные отличия. Общество столетней давности вполне себе осознавало ориентиры, к которым надо было стремиться: построению индустриальной базы, что требовало разрушения сословных перегородок. И серия буржуазных революций (в Англии, Франции и т.д.) были элементом этой стратегии, которая позволяла перейти ему на новые цивилизационные рельсы. Короче, Российская империя тогда вполне соответствовала общемировому мейнстриму. Сейчас ситуация существенно изменилась. Индустриальная фаза подошла к своему завершению, что опять же требует либо построения нового общества, либо глубокого переосмысления существующего. И текущий экономический кризис, затронувший глобализированный мир – тому пример. Явных мировых законодателей мод по выходу из него пока не наблюдается, поэтому с ориентирами туго. Хотя некоторые тренды присутствуют. В т.ч. и уклон в сторону построения сословного общества. Поэтому мы снова в общей струе, но не уверен, что это не струя мочи выбрано верное направление.

Второй момент: наметившийся раскол элит. И здесь нонешняя Россия прекрасна косплеит ситуацию столетней давности. И если сейчас пилят бюджет свора олигархов, сросшаяся с чиновничьим аппаратом, то тогда это были дворцовые камарильи, возглавляемые родовитой аристократией с подручными из тех же олигархов и прочих проходимцев, которые точно так же опустошали государственную казну. Причём, надо заметить, что пилить это дело можно долго и в полном согласии, но ровно до тех пор, пока общественного пирога хватает на основных игроков. И вы будете смеяться, но, как и столетие назад – его стало не хватать. Ибо опять – война кризис. И, что опять смешно, этот раскол происходит не только по сословным линиям, но и в стратегии развития государства, где условные патриоты (чей бизнес был завязан на Россию) и условные либералы/глобалисты (чей бизнес завязан на Запад) активно боролись за расположение ведущего арбитра в стране – Путина Николая II . Что забавно и «патриоты» и «западники» в дореволюционной России активно использовали революционное движение, чтобы давить на власть, так как законные способы решения этого вопроса отсутствовали. Да-да, революционное движение это, прежде всего, способ специфического диалога с властями. Отличие современности в том, что с «револьюсионерами» балуются в основном – «западники». Впрочем, надо думать, что по мере разрастания кризиса и сокращения общественного пирога внутри страны – «патриоты» так же будут переходить на тактику шантажа государства с помощью «буйных голов». В общем, ничего нового под луной.

А властям ничего не оставалось делать, как ставить на силовиков. Ежели чо — Охранка ОМОН разрулит. Вот сто лет назад не досмотрели, а сейчас – «граница» на замке. Проблема в том, что и сто лет назад с силовой точки зрения – всё было ОК. Армия, оправившись от поражений в Русско-японской войне, активно реформировалась и находилась, если не в блестящей, то в хорошей форме, а охранное отделение вполне себе успешно контролировала деятельность многочисленных революционных партий. О том, что во время Февральской революции всё руководство большевиков либо находилось за границей, либо сидела по тюрьмам и ссылкам – у нас ещё говорят. Менее известно то, что оставшиеся структуры партии довольно неплохо контролировались с помощью провокаторов.

Сей гражданин респектабельной внешности – лидер думской фракции большевиков Р.В.Малиновский (была и такая, когда Ильич воспользовался лазейкой для организации легальной борьбы, ибо с нелегальной была на тот момент полная жопа), а по совместительству – агент Охранки. О чём окончательно выяснилось только в 1917 году (хотя слухи ходили и ранее). После революции 1905-07 годов вся партия была пронизана провокаторами . Достаточно сказать, что в распиаренной историками французской школе Лонжюмо из 18 учеников – двое было провокаторами. Понятное дело, что вернувшиеся в Россию остальные ученики быстро переехали на нары. Провокатором был один из помощников в организации Лондонского съезда в 1907 году – Яков Житомирский и «выпускающий» газеты «Правда» — Черномазов. После этого говорить о какой-то особо коварной и дюже секретной работе у большевиков – банально не приходится. При этом наиболее важные агенты попалились только в 1917 году, когда архивы Охранки достались восставшим.

Ну, а самый известный провокатор – это, безусловно, руководитель Боевой организации эсеров – Евно Фишиевич Азеф:

А какие возможности даже не столько для оперативной – сколько политической игры появились, когда силовики получили в своё распоряжение столь суровый инструмент террористической деятельности! Ведь можно стало выпиливать не только упёртых революционеров, но и политических оппонентов (что является отдельной интересной темой). Впрочем, до столь интересных комбинаций современное российское руководство ещё не дошло (к слову на Украине с этим уже всё ОК), а вот провокаторство вполне себе используется в маргинальной политической среде. В общем, здесь всё по заветам предков. Только никто не потрудился ответить на вопрос: а помогло ли им это?

К слову, подобная картина наблюдалась и в позднем СССР, где всесильное КГБ вполне себе контролировало антиправительственную деятельность, посадив в диссидентские движение либо своих провокаторов, либо откровенных психов, фриков или людей с различными отклонениями (которых из-за этого было легко контролировать или морально дискредитировать). Что, впрочем, тоже не помогло СССР. Зато эта публика потом возглавила социальные процессы на развалинах почившей Красной Империи. Последствия которых мы, увы, имеем честь лицезреть лично.

Впрочем, остаётся ещё армия, которая сейчас находиться в привилегированном положении. Армейская каста выделялась и в Российской империи и была, пожалуй, предана престолу. Правда, лишь до начала Первой мировой. Потом её костяк сточился в горниле мировой бойне, а оставшиеся в живых, если не возглавили, то активно поддержали заговор против царизма.

Здесь можно констатировать факт, что армия будет лояльна нынешнему правительству ровно до тех пор, пока её не размажет каток нового военного кризиса. Возможно ли это? Вполне. Россия заложила под свою армию две атомных бомбы. Это украинский ( и ) и сирийский кризис, где неопределённость поставленных перед армейцами задач – не позволяют добиться достижения решительных целей. А затянувшееся противостояние позволяет внешним игрокам самим выбирать удобное время для нанесения неожиданного удара.

И это мы не говорим о финансовых неурядицах, которые обязательно будут проявляться в ходе углубления современного кризиса. В то время, как военная служба коммерциализировалась в духе времени. В общем, силовики это тот ресурс, который еще ни разу не помог при крушении русских империй в прошлом столетии. И не вижу причин особо надеяться на него в этом. Хотя, безусловно, какой-то потенциал у него есть. Особенно у частных военных компаний, которые, впрочем, тоже будут шевелиться лишь против слабого противника и только за неиссякаемый денежный кошт.

Четвёртое: про народ, который потерпит. Здесь тоже наблюдается трогательное единение с былой стариной. Знаменитый мем премьера Медведева «Денег нет, но вы держитесь!» вполне себе хорошо ложится на представление элитных кругов столетней давности о русском народе, который все трудности сдюжит. При этом тогда элита себя трудностями обложила на выбор. Хочешь – участвуй в них, не хочешь – наслаждайся жизнью и получай дивиденды от бурного роста военных заказов. Даже сухой закон ввели в стране избранно: для простонародья – низя, а в ресторанах и привилегированным сословиям — пжста. Но больше всего, понятное дело, неблагодарное быдло не оценило роскошную жизнь дворцовой камарильи, жирующей на военных заказах, в то время как большая часть страны гнила в окопах или у заводского станка и плуга. Вот эти почему-то держаться не захотели. И что-то мне подсказывает, что не собираются держаться и сейчас.

В качестве контрпримера можно привести стратегию большевиков в период Второй мировой войны, где партия выступала авангардом сопротивления агрессору (и понесла соответствующие потери), а высшее руководство придерживалось аскетичного поведения и на людях, и в быту. Жили они, понятное дело, много лучше простых граждан, но ни в коем случае не роскошествовали и людей своим поведением, в целом, не раздражали.

Основное различие между днём сегодняшним и столетием назад наблюдается в настрое людей на будущее. Как иронично заметил Сергей Переслегин , что столетие назад, что сейчас наблюдается потребность страны в трёх вещах: новой индустриализации, новой инфраструктуре и новой концепции. Элита, а за ней и общество пришли к выводу: раз ничего не изменилось за сто лет, то зачем надрываться? Давайте жить сегодняшним днём! После чего элита продолжила увлечённо пилить советское наследство, а народ погрузился в омут кредитного потребительства. Именно поэтому история Русской революции, как, впрочем, всего советского периода страшит и пугает их. Зачем надрываться, если ничего по итогу и не изменилось? А смотреть глубже нет ни сил, ни желания, да и уже, пожалуй, интеллекта.

Что, по большей, части перевело современное российское общество в ранг глубоких консерваторов.

Вот что показали выборы в Учредительное собрание в 1917 году:

Здесь можно заметить ряд любопытных моментов: вроде тех, что эсэров, выразителей воли условной Деревни, практически не осталось. Так как не осталось и классической русской деревни, которая трансформировалась в индустриальную, большевистскую – кому и транслирует сегодня свои голоса.

А в остальном львиная доля проголосовавших выступает за той или иной степени консерватизм, который понимается обществам, прежде всего, как стабильность. Например, монархисты, которых, понятное дело, в Учредительном собрании не наблюдалось – за приглаженную и в большей части выдуманную стабильность «России, которую мы потеряли». Поклонники большевиков – ратуют не за ударный труд на стройках Индустриализации, а за сентиментальную благостность раннего и среднего Застоя. Ну, а кадеты выражают глас тех, кого удовлетворяет былая стабильность тучных «нулевых», которую они силятся продлить в будущее (только не самоотверженной работой, а шаманством и заклинаниями). Всё это, как я уже говорил, связано с тем, что чёткой картины приемлемого будущего не просматривается, поэтому большинство респондентов предпочитают смотреть в наиболее приемлемое, на их взгляд, прошлое. К слову, наиболее консервативная часть общества – женщины, что так же подтверждается статистикой. Ну, это понятно. Чтобы не говорили современные культуртрегеры – материнский инстинкт так просто «не пропьёшь». Впрочем, вторить им будут обабленные мужчины, которых в правильных странах давно уже не учат своему гендерному предназначению – стоять на острие жизненных невзгод. Впрочем, это я отвлёкся.

На что накладывается совершенно иная, по сравнению с началом прошлого века, демографическая картина. Тогда Российская империя страна нищего, но пассионарного молодняка. Сейчас – блеклых пенсионеров, которым незначительное повышение пенсии подчас дороже будущего своих внуков. Впрочем, последние сами предпочитают пассивно наблюдать за тем, как их будущее уничтожается ушлыми временщиками. Сами понимаете, что стабильность, пусть и постоянно деградирующая, является для них большей ценностью, чем размытые контуры непонятного будущего. Не стоит надеяться на такое общество, как на базу революционных низвергателей устоев, но верно и другое – за нынешних властьпредержащих с их пресловутой стабильностью оно бороться тоже не будет.

Какие можно сделать выводы?

1. Большинство кризисных точек в современной и дореволюционной России совпадают, но предела прочности ещё не достигли;

2. Текущий общемировой кризис вполне может послужить аналогом того катализатора (как Первая Мировая война столетие назад), что разрушит здание современной российской государственности;

3. При этом современные элиты дотошно копируют ошибки своих предшественников (виной тому — кривая онтологическая картина мира в голове), что увеличивает шанс нового срыва в революционный штопор, скорее всего, а-ля 90-е;

4. А вот с потенциальной энергией масс – напряжёнка, что может не позволить организовать серьёзное преобразование общества. Поэтому вариант тихой деградации и угасания (с последующим раздербаном страны более активными и сильными соседями) – вполне себе просматривается (см. приключения современной Украины).

5. Основное отличие: сто лет назад просматривались чёткие ориентиры развития, сейчас картина желательного Будущего отсутствует, а в обществе доминируют консерваторы, у которых есть в наличие несколько образов идеального Прошлого, но никак не Будущего.

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Хруцкая Татьяна Васильевна
1917 – 2017 годы... Столетие русских революций, которые изменили мир... Битва всех против всех...

Татьяна Хруцкая

1917 – 2017 годы...

СТОЛЕТИЕ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ, КОТОРЫЕ ИЗМЕНИЛИ МИР...

БИТВА ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ...

«Чтение пробуждает Разум, а Разум побуждает к Действию»...

"Отечественная История накапливается в нас с детства,

так же, как семейные предания"...

«За что бы мы ни взялись, всё происходит с национальным колоритом»...

«Советский Союз исчез, но начал прорастать в нас»...

Санкт-Петербург

"Горе тому кораблю, который не знает, куда он плывёт -

нет ему попутного ветра..."

Книжный вопрос: «При создании рабоче-крестьянского правительства Советской России было принято решение взять такое название, которое соответствовала бы и контексту правительства. Это название использовалось в период с 1917 по 1946 годы. Как называлось правительство?»

Правильный ответ: Совет Народных Комиссаров (СОВНАРКОМ).

Читаем и перечитываем книгу: американский писатель и журналист

Джон Рид «Десять дней, которые потрясли мир».

Представлять это произведение нет смысла, оно известно в мировой литературе. Это произведение, которое рассказывает о

Великой Октябрьской Социалистической Революции в России.

Это книга, с которой Джону Риду суждено было войти в Мировую Историю.

Обзор газет 100-летней давности...

"– Ваше сиятельство, не вы ли взяли с собой в карман серебряную ложку? Мы на кухне одной не досчитываемся, говорит в передней горничная поспешно уходящему гостю.

– Что такое, да как ты смеешь...

– А так, что из-за вас мне не уходить с места в подозрении. А окромя вас чужих за столом не было.

Подобная безобразная сцена могла бы показаться нелепым вымыслом, если бы действительность не подтверждала её реальную возможность. Два дня назад сыскная полиция задержала князя Подпольского, носителя одной из древнейших фамилий, за ряд краж, которыми он промышлял не только в богатых домах, но и не брезговал похищением юбок у горничных этих домов. Каким же образом происходит процесс подобного опускания с высоты знатного положения и миллионного богатства на дно грязи и преступлений? В среднем кругу этот процесс идёт более ускоренным темпом, чем в высших сословиях. Отпрыск знатного рода всё-таки имеет менее шансов очутиться в том тяжком положении, которое вынуждает голодного человека похитить у сытого что-нибудь на кусок хлеба. Его поддержат. Но когда с молоком матери всасывается идея, что барство и бездельничанье есть счастье всей жизни, а труд – бремя каких-то работ, то никакая поддержка уже не возможна.

Петербургская газета. Осень 1911 года...

Вот вам и аристократия... И всё-таки было бы несправедливо по безобразному поведению некоторых князей судить обо всех прочих. Встречались ещё и князья настоящие... Об одном из них рассказывается в заметке под заголовком "Князь Львов пострадал на пожаре"...

Холёная борода, пенсне, вся грудь в орденах... Это настоящий князь... храбрый и аристократически благовоспитанный..."

"Горек хлеб на чужбине... В нашу эпоху для каждого русского изгнанника начинается долгое время всяческого «сиротства» и унижения. Он чувствует себя извергнутым своею родною страною, – пусть безвинно, пусть за правое дело, пусть даже в виде некой «почётной ссылки», но жизнь его фактически как бы ломается пополам и утрачивает свой органический и главный смысл. Нельзя больше жить среди своих, единым национальным дыханием, строительством и служением; нельзя больше чувствовать, думать и говорить «мы, русские, здесь сообща», ибо наш народ остался там, а здесь мы с чужими, которые «по-нашему» не понимают, а нас самих еле терпят и вечно в чём-то подозревают.

Эмиграция есть что-то вроде преждевременной "отставки" – твоя работа больше не нужна; что-то вроде незаслуженного "разжалованья" – вся служба твоя как бы забыта, все заслуги твои больше не весят, все права, признававшиеся за тобою, угасли. Ты – социально "гол"; в публично-правовом отношении ты почти нуль. Ты – ненужный, забеглый иностранец, не допускаемый к своей обычной работе, в которой ты, может быть, настоящий и заслуженный мастер; ты – существо нежелательное, которому в любой момент могут отказать "в праве пребывания", с тем чтобы выслать тебя или выдать (на муку и смерть); ты – "ничей гражданин", беззащитный и почти бесправный. По новейшей терминологии международного оборота, ты – "безместная" и "неуместная" "особь", которую, конечно, надо куда-нибудь "прибрать" и как-нибудь "использовать", предварительно подвергнуть унизительно-всестороннему (телесному и душевному) обследованию, но до полноправной человеческой личности тебе далеко...

Всё это не преувеличение. Всё это жестокая, горькая, незабываемая правда. И иностранцы могут быть уверены, что всё это есть достояние истории – и русской, и всемирной...

Горек хлеб на чужбине. Горе и унизителен. Для всех ли? О нет, не для всех, для русских в особенности. Почему? Не потому ли, что подозревают нас в тайном большевизме или национализме? Нет, совсем не потому. Ибо и то, и другое легко скрыть и погасить посредством обманного приспособления ко вкусам и интересам контролирующих... Здесь причины более глубокие и более духовные...

Россия имеет "особую стать"... "А русскую землю Бог да сохранит. Боже сохрани! На этом свете нет страны подобной ей"...

РЕВОЛЮЦИЯ «ПОД КЛЮЧ»

"– Мы так много слышали о «методичках» Джина Шарпа, знали, что его называют «отцом цветных революций», поэтому, приехав в США для разговора с ним, были готовы к встрече с каким-то мифологическим чудовищем. Но выяснилось, что «миф» обитает в скромной квартире в не самом престижном районе Бостона. Его институт, который уже много лет распространяет по миру технологию совершения переворотов, – это три комнаты и четыре сотрудника. Шарп с трудом передвигается без посторонней помощи. Он приветливый и добродушный старик – говорит, что его теория ненасильственного противостояния тирании скорее наследует учению Толстого, чем учению Ленина. И уверяет, что его книги давно живут самостоятельной жизнью, поэтому ни за «арабской весной», ни за украинским майданом он не следил – что там натворили последователи, не его дело. Он с гордостью говорит о том, что эффективность методов проверил, отрывая прибалтийские республики от СССР, и весьма этим горд.

Но где же проходит граница, отделяющая ненасильственные методы от насильственных? Мы пытались это понять, вспоминая применение методик Шарпа от Вильнюса и Белграда до Тбилиси и Киева. Нас интересовало мировоззрение тех, кто сегодня, руководствуясь принципами Шарпа, организует протесты и передаёт опыт смены режимов, как эстафетную палочку"...

Смотрим фильм...

"– Ни одна революция не бывает случайной. А сегодня революционный менеджмент – это экспортный товар с простым сводом рекомендаций. Называть революцию звонко и символично – это известный приём. «Революция зонтиков» – заголовок разошёлся в мировой прессе, но протест в Китае тогда закончился вместе с дождём. Эти события заставили многих вспомнить многотысячный протест на площади в Пекине в 1989-ом. Вот эти кадры: человек и танк стали символом надолго. Именно тогда в 1989 году из страны был выслан американец, имя которого тогда ещё не было широко известно.

– Да, в тот момент, когда войска ворвались на площадь, я был там. У протестующих не было плана, но, тем не менее, они пошатнули китайскую коммунистическую власть. В Китае правительство очень не любит мои идеи...

– Универсальный код революции от идеолога протестных движений Джина Шарпа. Как работает методичка, пояснил политтехнолог...

– Казалось бы, он добивается намеченных целей мирным путём. Но пацифистские методы в результате предстают совершенно отличными от теории.

– Свидетельства современных революционеров, чьи заветы они чтят сегодня...

– Надо понять, где сегодня должна быть ваша Россия, где должен быть наш Евросоюз...

– Они видели решительность в глазах людей и боялись стрелять. Это было фантастическое время, когда запустили эту пружину...

– Что общего в революционных схемах прошлого и современных "цветных переворотах"? Универсальные технологии совершения революций "под ключ"...

– Если у вас есть недовольство, есть политические группы, то первым потребуется внешний интерес. Революция привлекает. Позволяет проявить отвагу. Это средство срабатывает всегда, везде и для всех...

– Это знание о том, как уничтожать диктатуры. Если распространять это знание, у мира будет лучшее будущее...

– Профессор Джин Шарп держит в руках книгу, что сделала ему имя. Эту же книгу держали в руках политтехнологи в разных странах, когда организовывали протесты. Мелкий шрифт, без картинок, а результаты регулярно в цвете в новостях. Лучшей награды автору не найти. И тиражи, и переводы множатся, методички Шарпа эффективны. По ним работают политтехнологи на разных континентах...

– Это значит, что есть потребность в такого рода информации. Люди хотят знать, как мы можем сделать это без насилия. Людям нужны такие знания...

– Мы не уделяем много времени продвижению, и при этом наши идеи распространены по всему миру. И это не потому, что у нас есть миллионы долларов, чтобы их продвигать. По правде говоря, нас не очень хорошо финансируют...

– С первого взгляда кажется, что так и есть. Институт Эйнштейна, основанный Шарпом, площадью невелик, скромен, в офисе всего три комнаты и коридор с кофе-машиной. Тут, кстати, всего четыре сотрудника...

– Финансирование поступает из частных пожертвований от людей, чьи имена вы можете найти, в основном, можете найти, но бывает, что нет. От частных лиц, от небольших семейных фондов. Эта система берёт истоки с давних пор, со времени президентства Рейгана. Она сформировала организацию, которая называется "Национальный фонд демократии". Каждый год конгресс США финансирует два фонда: демократический и республиканский, вкладывая в них сотни миллионов, если не миллиардов долларов. Они передают эти средства "Национальному фонду демократии", который их распределяет среди других фондов США и в других странах по всему миру. Всё планируется заранее, за несколько лет...

– Эту информацию в институте Эйнштейна никак не комментируют. Не стоит преувеличивать силу денег, говорит профессор философии Джин Шарп...

– Возьмите пример Ганди в Индии. У них вообще не было денег. По-настоящему важно было то, во что люди верят. Цель, безусловно, в русской истории тоже была...

– Тот, кого можно назвать свидетелем революционной эпохи, берущей начало в России в 1917-ом году, накануне 2017-го живёт здесь в небольшом городке на границе Италии и Швейцарии. Он хорошо помнит, как тогда жили те, кто, вдохновившись русским опытом, как его родители, смыслом жизни выбрал подпольную работу во благо мировой революции и окончательного установления всеобщей справедливости...

– Во Франции революционер получал фактически субсидии для выживания. Мой отец получал 800, а потом 1000 франков в месяц, а моя мать получала 700, но зарплата каменщика, то есть низшей категории французской рабочей шкалы, она чуть выше, чем совместная субсидия папы с мамой...

– Школа Коминтерна... И выпускник Д.-младший уже на довольствии партии. Деньги символические, но разве материя важна, когда дух восстаёт против несправедливости мира...

– Мальчик не будет профессиональным революционером. Это было очень весёлое занятие. При моральном удовлетворении, чтобы думали, что мы делаем правое дело. Маршировать у нас получается...

– Перед революционерами начала 20-го века примером стояла Русская Революция. Но прежде Октября был Февраль. Сегодня Февральское смещение монархии многие историки рисуют как первый "цветной переворот", но Л. в падении Российской Империи видит вполне народные корни...

– Февральская революция была, несомненно, стихийной революцией. Больше всего удивились большевики. И не только большевики. Все остальные социалистические партии. Они никак не ожидали, никак её не провоцировали и не знали, что с ней делать...

– Но есть исследователи, которые с такой романтической трактовкой революционных порывов Февраля 1917-го не согласны. За каждым порывом стоят технология и финансы. Причём источники финансирования за сто лет не сильно изменились...

– Разве может нищий, угнетённый народ приобретать дорогое оружие, создать войска? Это требует очень больших затрат. Банкиры финансировали обе стороны: и Временное правительство, и коммунистическое движение. Но победа коммунистов им была выгоднее по разным причинам...

– Московский историк Ричард Спенс изучает финансовые истоки Русской Революции. В американском городке Москва расположен университет... "Москва слезам не верит"... Профессор Спенс ищет за фасадом революции деньги, а не эмоции...

– Революции нуждаются в деньгах. На голом энтузиазме они не совершаются. Для революции потребуется значительно больше средств, чем вы сможете собрать, протягивая шляпу и устраивая разного рода встречи...

– Это хорошо понимал профессиональный революционер, что накануне революции заглянул на побережье Соединённых Штатов. Его звали Лев Троцкий.

– Одна из вещей, которая заинтересовала меня в Троцком, это то, что помимо того, что он был революционером-идеалистом, он был также чрезвычайно практичным человеком. Когда Троцкому необходимо было создать новую армию, он понимал, что ему нужны были военные специалисты. Единственные специалисты для его армии были офицеры бывшей царской армии. И он привлёк их...

– В январе 1917-го года Троцкий в каюте первого класса парохода "Монсеррат" пересекает Атлантику. Нищий эмигрант сходит на берег Нью-Йорка, декларируя при этом крупную сумму денег. Профессор Спенс рисует на доске в университетском классе схему связей Троцкого в Америке. И все они ведут к Д. Ш., едва ли не первому тогда человеку на Уолл-стрит...

– В Нью-Йорке Троцкий проводит меньше трёх месяцев. Публикует несколько статей, гонорары чисто символические. Но он успевает уловить суть этого города: сказочно прозаический город капиталистического прагматизма, где на улицах торжествует теория кубизма, а в сердцах нравственная философия доллара. Жизнь в Нью-Йорке он вёл безбедную...

– Сам Троцкий, живя здесь, сочетает революционный романтизм переделки мира с вполне комфортным бытом. В этом здании он снимает квартиру, которая у него с редкой для тогдашнего роскошества холодильником и телефоном. По городу неизвестного эмигранта возит автомобиль с водителем...

– Вряд ли люди с Уолл-стрит вкладывались всего лишь в устройство быта Троцкого в Нью-Йорке. Их интересы могли быть куда шире...

– Д.Ш. был выходцем из немецкого еврейства. И он верил, что антисемитская политика царского режима, – зло. И он участвовал в финансировании Японии в войне против России. Если Д.Ш. был готов был сделать это в 1904 – 1905 годах, то, что изменилось в 1917-ом? Абсолютно ничего. А если вы какой-нибудь практичный бизнесмен, желающий вложиться в революцию, вы будете нуждаться в революционере, через которого можно было бы действовать. Обратно в Россию революционера Троцкого сопровождают американские бизнесмены Арманд Хаммер и Чарльз Крейн. Профессор Спенс полагает, что они просто хотели посмотреть лично, как окупаются инвестиции. Но американский вояж Троцкого не остался незамеченным на Родине. Политические противники не забывали о нём в своих карикатурах. Этот карикатурный Троцкий смотрит с экранов Сан-Диего. Лучи волшебного фонаря переносит нас на сто лет назад. Эту коллекцию пластин фотограф-эмигрант Антон Орлов купил у наследников американского пастора Д.Р., посетившего Россию во время революции. Уникальные кадры он потом почему-то даже близким не показывал. Они несколько десятилетий пролежали в сундуке в дальнем чулане и были обнаружены совсем недавно...

– С его точки зрения Россия была, во-первых, добрая, но в процессе урагана...

– Рейх уже в 1918-ом году купил у русского фотографа Баранова несколько снимков, сделанных во время революционных событий, а затем переснимал эти же места уже сам...

– Он переснял дом... Гостиница "Метрополь"...

– Улицы Белграда, какими их видели свидетели "бульдозерной революции" 2000-го года, запечатлены на снимках в кабинете бывшего премьер-министра Сербии. Для него это напоминание о времени надежды. "Бульдозерной" революцию назвали по ярким телекадрам. Бульдозер протестующие использовали для штурма здания телецентра в Белграде...

– Люди, миллионы людей, голосовали против Милошевича. Мы организовали колонну, автобусы, автомобили. Люди сказали: хорошо, больше не до шуток, пойдёмте, сдвинем его. Мы победили его на выборах и сейчас пойдём и сдвинем его с того места...

– А в лидера радикальной партии Сербии Вацлава Ш. те события вселяли не надежду, а наоборот, пессимизм...

– Милошевича свергли США. Но между тем Милошевич сам облегчил своё свержение, потому что он сразу не признал результаты выборов. За месяцы до выборов американцы организовали свой штаб в Будапеште, туда безостановочно приезжали лидеры оппозиционные, они брали деньги и инструкции. Они получили огромное количество денег...

– Да, получали, признают и сегодня лидеры оппозиции, но тратили-то деньги на благо Сербии. Как они это понимали...

– Оппозиция не имела бы успеха, если бы не было помощи из-за границы. На этот вопрос я ответил самому Милошевичу, когда тот обвинил его в том, что он принимает денежную помощь Запада. Он сказал, что они принимали помощь не только с Запада, но и со стороны Европы и других стран, которые даже не входили в Евросоюз...

– "198 методов ненасильственных действий" была для многих активистов югославских событий настольной книгой. Шарп, например, в книге рекомендует снижать пафос оппонентов их высмеиванием. Власть становится смешной и нестрашной. А в итоге теряет силу. И вот оппозиция начала делать смешным Милошевича...

– В то время Милошевич начал кампанию, чтобы его наградили орденом национального героя. Мы развернули целую кампанию по высмеиванию его действий, которая его сильно разозлила. Мы в это время награждали орденами национальных героев домашний скот: ослов, свиней... Полиция схватила одного такого осла...

– 5 октября 2000-го года Слободан Милошевич отстранён от власти. Вскоре его выдадут Гаагскому трибуналу. Он умрёт в тюрьме в 2006-ом году. Его вина о военных преступлениях времён югославской войны так и не будет доказана...

– Всё зависит только от способности быть упрямым. Это универсально. Я думаю, что моя теория была успешной, потому что она опирается не на теоретизирование, она то, что было в реальности...

– 5 октября... У меня есть своё объяснение. Я служил в полиции, которая охраняла парламент. Граждане практически разоружили полицию. Тут есть разные подписи. Здесь написано: позор, здесь написано: освобождение... По иронии судьбы через месяц я стал шефом тех полицейских, потому что стал министром внутренних дел. Так что у революции есть свои разные пути...

– Во времена югославской революции З. Ж. – всего лишь мэр небольшого городка. Он ещё не подозревал, что события через всего лишь три года вознесут его до премьерского кабинета. Сегодня он признаёт: бескровная белградская "бульдозерная революция" была уделом молодых. С тех пор образ молодёжи как протестного тарана – весьма успешный бренд...

– Молодёжь морально мобилизует граждан на протест. Когда люди говорят: если дети это делают, то и я должен сделать что-то. Всегда легко очернить политиков, сказать, что они предатели, жулики, мол, что они такие-то и такие-то... А студенты всегда как ангелы, всегда в мире. Прежде всего им была отведена роль жертвы, чтобы их засаживала полиция, чтобы их держать в тюрьме...

– Это же пункт 195 из книги Джина Шарпа: стремиться к заключению в тюрьму. Но З. Ж., по сути пересказав методичку Шарпа, отрицает, что оппозиция воспользовалась в 2000 году его советами...

– Когда что-то хорошее делается, тогда появляется много людей, которые говорят: я способствовал этому. Тогда появляются и американцы, англичане, китайцы... Конечно, никакой идеи какого бы то ни было американца и ещё кого-то со стороны не было...

– Но эта фотография свидетельствует об обратном. Джин Шарп и лидер оппозиции С. П. – дружеские объятия после отвлечённого разговора о погоде, очевидно...

– Я лично разговаривал с человеком, в своё время возглавлявшим разведывательное управление Белграда, который позже возглавил подготовку военных секретных служб США в Китае. Он рассказал нам, что набрали этих ребят, студентов и нелегально привезли их в Будапешт, где они прошли подготовку. После этого они вернулись в Сербию. "Вы перед самой трудной задачей в вашей жизни. Если все со мной согласны, мы должны соединиться в нашем протесте. Это то, что вы должны были сделать. Вы создали сеть в своём университете. Это ваш протест"...

– Вместе с бывшими соратниками П. создал в Белграде центр по применению ненасильственных действий и стратегий, где уже прошли тренинги студенты из 37 стран мира. Активисты организации теперь консультанты-практики. Инструктируют молодёжь в разных странах, как правильно протестовать и менять власть...

– Такой модный тренд как революционные настроения среди российского студенчества к началу 20-го века выходит далеко за границы Российской Империи...

– Нужно понимать, что к 1905-му году в одном только Женевском университете, например, 60% студентов – это российские подданные или выходцы из России. И большинство из них настроены вполне себе революционно...

– Надо признать, что в основном эти студенты из черты оседлости. Женевский университет для них доступнее, чем имперские учебные заведения. Но библиотека университета – место доступное не только студентам, но и всякому политическому эмигранту. Ещё не методички, но методы борьбы вырабатывали в этом читальном зале...

– Я бы хотел показать вам стул ленинских времён, который был здесь сто с лишним лет назад. Вот этот стул. У нас также есть журнал учёта... Владимир Ульянов из России. Журналист. Вот его адрес. Вы можете видеть, что Ульянов приезжал и спрашивал определённые книги, например, 1904 год... книги по философии на немецком...

– 9 тысяч квадратных метров. Если книжки здешние выстроить в ряд, то полка растянется на 12 километров. И к такой сокровищнице мысли как не стремиться? Тем более, если хочешь поменять реальность. Но уже здесь некоторые революционеры понимают, что только лишь книжками мир не переделать...

– Читальный зал библиотеки Женевского университета – настоящая кузница кадров для мировой революции. Здесь занимаются и все русские эмигранты– революционеры, начиная с Георгия Плеханова. Исправно ходит сюда и читатель Владимир Ульянов. Он штудирует революционную литературу. Пишет он, в том числе, здесь и статью "Задачи отрядов революционной армии", формулируя эти задачи противостояния властям на улицах городов. Читатель Ульянов пишет: "вооружайтесь, кто чем может: ружьё, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, верёвка или верёвочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока или гвозди против кавалерии..." Кроме того, сочувствующим горожанам читатель Ульянов предлагает поливать кипятком полицейских с верхних этажей или кидать в них что-нибудь тяжёлое...

– Ленин воспользовался ситуацией, чтобы с помощью большевистских методов саботажа и диктатуры втянуть население в революцию. Именно тогда, когда они применили насилие, они стали слабыми...

– В арсенале Джина Шарпа вроде бы описаны приёмы противоположные. Полицейских нужно подбадривать, вместо кастетов и палок сойдут цветы и воздушные шарики... Но вот пункт 158: самоотдача во власть стихии. Перевод с ненасильственного языка следует тут же: это самосожжение или утопление... Это очень эффективно, если поблизости есть телекамера, но сойдёт и смартфон...

– 17 декабря 2010-го года житель Туниса М. У. в знак протеста против нищеты и произвола полиции совершает акт публичного самосожжения около мэрии города. Так начинается "жасминовая революция" в Тунисе. Снова красивое название и яркая телекартинка. Вряд ли этот протест можно считать бескровным. А события в Киеве в 2014-ом доказали, что митингующие часто выходят за рамки ненасильственных действий. Но Джин Шарп уверяет, что за этими событиями он уже даже не следил. Его книга уже живёт помимо автора...

– Я не знаю, что там произошло. Я не в курсе событий на Украине. И потому не могу их комментировать...

– Вообще майдан продемонстрировал почти весь набор методов, описываемых Шарпом, включая пункт 24: факельное шествие, а пункт 22 – раздевание в знак протеста – был опробован ещё задолго до майдана украинскими активистками движения...

– В Петрограде тоже не использовалось практически никакого насилия. Они захватили власть вот так, потому что массы были на их стороне...

– Однако даже мирные революции потом оказываются кровавыми... Вот на снимках... последствия гражданской войны в России... или братская могила жертв революции...

– Интересно, что революция поначалу любит тишину, вдумчивое изучение теории, формулирование мыслей или практических методов, но всё это интеллектуальная работа. Общество любителей чтения – это не просто библиотека, это настоящий закрытый мужской клуб женевских интеллектуалов. И сейчас попасть сюда не просто. А в начале 20-го века нужно было получить минимум две рекомендации от других членов общества. И всё это для того, чтобы в тишине этих комнат читать книги, обмениваться ими и, главное, обсуждать прочитанное...

– Здесь и сегодня всё так же, как и столетие назад, и даже книги стоят на тех же местах. Хранитель коллекции показывает документы, благодаря которым Ленин был принят в Общество...

– Здесь на фотографии он ещё очень молод. Он был представлен Обществу Павлом Бирюковым, который был секретарём Толстого. Немного позже, когда он вернулся в Женеву, в 1908 году он был представлен двумя профессорами университета господами...

– Здесь в академической тишине Ленин изучает книги по истории Парижской коммуны и готовит статьи для русских читателей. Он знает, что чтение пробуждает разум, а разум пробуждает к действию.

– Когда сидит эта вся группировка людей, считающая себя политической элитой, когда они не хотят подвинуться, когда они считают, что единственная ценность – это то, что они держат власть, тогда рождаются предпосылки для любого революционного движения. Тогда появляются молодые ребята 26-27 лет, которые начинают читать Шарпа, они верят, что у них мозги варят лучше, чем у старых генералов...

– Чёткие формулировки Шарпа дают возможность превратить революцию в технологию: за всё хорошее против всего плохого. Во времена Ленина исписывали тома, чтобы объяснить конечные цели революции. Теперь достаточно описать средства и главное – разжечь эмоции масс...

– А. Б. работал по методичке Шарпа ещё в 1980-ые. И до сих пор гордится, что разваливал СССР, созданный ещё революционером Лениным...

– Мы работали во всём Кавказе, мы работали в Средней Азии, стараясь создать точки опоры на случай, если нас погасят силой, так что этот развал Советского Союза мы готовили настолько серьёзно, насколько смогли. Это мы публиковали газеты для Чечни, плакаты для Азербайджана, это я инструктировал людей в Нахичевани. Так что работа велась очень интенсивно. И я просто не понимал, почему хвалёный КГБ спит...

– Вот эти баррикадные дни... Костры, баррикады – это все помнят, множество людей, которые себя с гордостью причисляют к защитникам баррикад. Но будем откровенны – это тот же самый майдан, который мы видели на Украине. Это один к одному. Только тогда ещё был такой корявенький майдан, ещё не отработанный до мелочей. Но технология та же. Костры, романтика революции, песни, водка, питание бесплатное...

– Первые жертвы в Прибалтике появились в январе 1991-го года, во время многотысячных митингов в Вильнюсе. Парламент и телебашня обросли баррикадами. В город были переброшены советские войска. Их словно специально кто-то заманивал. Но если ружьё висит, оно должно выстрелить, а телекамеры запечатлеть выстрел, и его жертвы уже готовы...

– Я до сих пор никак не могу понять, что было в головах советских генералов, которые придумали ввести в мирный город бронетехнику и танки. Всё это делалось перед камерами мировых информационных служб. И лучшего подарка нам никто не мог преподнести. Просто перед всем миром Горбачёв, советская власть дискредитировали себя...

– При штурме Вильнюсского телецентра погибли четырнадцать человек, включая офицера спецподразделения "Альфа", застреленного в спину. Эти кадры стали козырной картой литовских националистов, сопровождая версию о том, что военные открыли огонь на поражение по безоружной толпе гражданских. Вина была возложена на армию, несмотря на факты. Бойцы не использовали при штурме ни одного боевого патрона. Огонь по людям вёлся откуда-то сверху, а в телах погибших были обнаружены пули из охотничьих ружей. До сих пор непонятно, кто стрелял с крыш. Сам А.Б. признавался, что во время этих событий действовали провокаторы. Но с нами он отказывается об этом говорить...

– Нам не нужны были какие-то таинственные выстрелы, когда всей этой вакханалией управляли главные генералы Советского союза, которые просто делали такого уровня сумасшествие, на которое даже в самом страшнейшем кошмаре я не мог бы надеяться...

– И в итоге советское правительство признало, что не может победить такой способ сопротивления. Люди объединились в одну большую силу. Именно благодаря этому они получили признание независимости. Все три страны: Литва, Латвия, Эстония...

– Большое значение, по мнению политтехнологов, имело то, что во всех трёх странах Прибалтики события происходили синхронно...

– Это очень знаковое совпадение. 13 января 1991-го года набережная Даугавы, и 1905 год, тоже 13 января и тоже набережная Даугавы. Только тогда была демонстрация рабочих, которых ждали царские солдаты...

– Конечно же, это всего лишь совпадение, хотя Джин Шарп не скрывает, что в его работах есть мысли, которые он сформулировал, изучая опыт первой русской революции...

– Вот, к примеру, как организованно прекратить работу. И тем самым парализовать систему. Парализовать систему – это является, согласно моей теории, одной из главных целей. Меркой сопротивления. Рабочие на фабриках объявили забастовку, взяли власть в свои руки. Революция 1905-го – 1906-го года была очень мощная. Она подорвала императорскую власть...

– Мирное шествие, организованное попом Гапоном в январе 1905-го года, – один из ненасильственных методов, который спровоцировал власть на насилие, которое подорвало к ней доверие. Даже если события кровавого воскресенья были спонтанными, их эффект можно в дальнейшем использовать и в запланированных акциях...

Великая Российская Революция - коренной перелом в отечественной истории. Затронувший все сферы общественной жизни процесс до сих пор в историческом сознании современной России, переживающей период социальной, культурной и политической трансформации, не приобрел однозначной оценки. Многие аспекты данного периода российской истории остаются нераскрытыми или раскрытыми необъективно и политически ангажировано.

2017 год - год столетнего юбилея Революции 1917 года. Столетний рубеж - знаковый для исторической памяти. Именно сейчас необходимо поддержать тенденцию примирения общества с событиями 1917 года и способствовать популяризации качественного исторического знания для извлечения из них уроков.

Российское историческое общество принимает активное участие в подготовке и проведении мероприятий, посвященных Великой Российской Революции, руководствуясь ценностями научности, верифицируемости и гражданской солидарности, выраженной в деликатном и объективном подходе к историческим событиям.

«Мы подошли к теме Революции 1917 года подготовленными. Ее широкое обсуждение проходило на различных площадках, в рамках разработки концепции преподавания отечественной истории в школе. Уже тогда было предложено рассмотреть Великую Российскую Революцию как сложный и драматичный процесс, включающий в себя взаимосвязанные этапы. События февраля и октября 1917 года, падение монархии и установление республики, выборы в Учредительное собрание и Корниловский мятеж, установление власти Советов и кровопролитную гражданскую войну»,

— председатель Российского исторического общества Сергей Нарышкин.

Новости проекта:

Изучение причин и последствий Великой российской революции будет продолжено - такое заявление на итоговом заседании оргкомитета по подготовке и проведению мероприятий, посвящённых 100-летию революции 1917 года в России, сделал Председатель Российского исторического общества Сергей Нарышкин.

Во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства открылась выставка «Фарфоровая Революция. Мечта о Новом Мире. Советский фарфор» . В экспозиции представлены сотни декоративных тарелок, чашек, блюдец, скульптур, выпущенных в первое двадцатилетие советского государства, которые традиционно принято называть агитационным фарфором.

В концертном зале Академического ансамбля песни и пляски Российской армии имени А.В.Александрова прошёл Международный историко-музыкальный фестиваль детского и юношеского творчества «Российская революция 1917 года: музыкальная память поколений».

На Никольской улице открылась модульная выставка «Революция 1917 года на улицах Москвы в архивных документах и фотографиях». Экспозиция подготовлена Российским обществом историков-архивистов и Историко-архивным институтом РГГУ при поддержке Российского исторического общества и фонда "История Отечества".

Концерт в Мариинском театре, демонстрация уникальных документов из архива Военно-морского флота и закладка на «Адмиралтейских верфях» камня в память о судостроителях эпохи революции и Гражданской войны: в Санкт-Петербурге прошли мероприятия, посвященные столетию революционного переворота в России.

В канун столетия Великой российской революции Cергей Нарышкин дал эксклюзивное интервью первому заместителю генерального директора ТАСС Михаилу Гусману, в котором рассказал о значении этого исторического события для граждан России, его оценке в современном российском обществе, а также о мероприятиях, проводившихся по всей стране в преддверии этой даты.

В России в скором времени может появиться мемориал всем погибшим в ходе революции и Гражданской войны. С таким предложением выступили депутаты Государственной Думы на парламентских слушаниях «Столетие революции 1917 года в России: международные аспекты» .

В Государственном историческом музее готовится к открытию выставка «Энергия мечты». Она станет заключительным и самым масштабным событием в календаре мероприятий, посвящённых 100-летию Великой российской революции.

В Доме Российского исторического общества прошла Международная научная конференция «Российская Революция и Конституция». Она собрала несколько десятков экспертов из разных стран - историков, юристов, политологов, экономистов, культурологов.

В Париже стартовала «неделя русской революции»: в ближайшие дни в столице Франции пройдут сразу несколько крупных научных форумов и других мероприятий, посвящённых событиям 1917 года и их влиянию на мир.

5 338

Материал любезно предоставлен Tablet

Что бы случилось, если бы 100 лет назад к власти в России вместо большевиков пришли меньшевики? Этот вопрос вполне оправдан. И можно даже найти ответ - только частичный ответ, вероятно, но точно ответ.

Постановка вопроса оправданна, потому что в марте 1917 года, когда самодержавие было свергнуто, меньшевики были, возможно, самой сильной политической партией в России, а большевики - маргинальным движением. Надо вспомнить, что и те и другие первоначально были фракциями в составе Российской социал‑демократической рабочей партии (РСДРП), которая была российским аналогом Германской социал‑демократической партии. Меньшевиков возглавлял Юлий Мартов и другие люди, чьи взгляды соответствовали тому, что немецкие социал‑демократы называли ортодоксальным марксизмом, который требовал установления политической демократии. Лидером большевиков был Ленин, по своему политическому темпераменту диктатор и конспиратор. Различия между теми и другими привели к разрыву, но он не означал деления РСДРП ровно пополам. К 1917 году у большевиков было некоторое количество последователей среди петроградских рабочих и в ряде других городов, зато они пользовались щедрой финансовой поддержкой, исходящей из секретных источников, вероятно связанных с правительством Германии. Но у них не было разветвленного партийного аппарата, и никто из их лидеров не пользовался особенной популярностью.

Меньшевики, напротив, имели сильные позиции в рабочем движении. Местные советы, возникшие спонтанно, провели выборы, и меньшевики показали на них хорошие результаты. Они были преобладающей партией в Грузии и вообще на Кавказе. Они пользовались поддержкой у евреев, точнее сказать, у обоих классов евреев. Мартов и многие другие меньшевистские лидеры - большинство их - были типичными представителями русской интеллигенции в ее еврейской версии. Они, вероятно, знали идиш и не отрекались от своего еврейского происхождения, но считали себя интернационалистами. И меньшевизм нашел поддержку у идишеговорящего еврейства, составившего Всеобщий союз еврейских рабочих, или Бунд, который был основной опорой партии (наряду с другими еврейскими фракциями). Меньшевики также заключили союзы с крестьянской партией, социал‑революционерами и с теми, кто считал себя либералами. Учитывая все это, легко вообразить, что если бы только российский политический ландшафт развивался естественным образом - если бы! - меньшевики, их фракции и их союзники со временем возглавили бы государство.

Юлий Мартов. 1917

Однако Ленин был гением маневрирования. Его партия росла, но, несмотря на это, никто из ее лидеров, за исключением самого Ленина, не верил, что большевики могут совершить государственный переворот. Ленин же верил в это и уговорил своих товарищей попытаться. Они произвели свой переворот в ноябре (или октябре, по старому стилю) 1917‑го и представили его как решающее событие, произошедшее по воле Истории, с заглавной буквы. В этом отношении Ленин тоже был гением. Он знал, как перекричать других своим громоподобным теоретизированием. На самом же деле победа большевиков была чистой случайностью. Без самого Ленина переворот в Петрограде никогда не произошел бы. Он бы также не произошел, если бы Мартов и другие революционные лидеры лучше понимали, к чему стремится Ленин.

Так вот, что, если бы меньшевики сделали правильный шаг и дали бы отпор большевикам, - что тогда? Какими людьми оказались бы меньшевики на вершине российского политического олимпа? У нас есть способ ответить на этот вопрос. Хотя Петроград был крупнейшим русским городом, а Москва - следующим за ним, с другой точки зрения самым крупным русским городом был Нью‑Йорк. К 1917 году в Нью‑Йорке поселилось более полутора миллионов иммигрантов из Российской империи; большинство из них были евреями, но были также русские и представители других национальностей. Рабочие кварталы в Петрограде и других российских городах политически склонялись влево; то же происходило в иммигрантских кварталах на Манхэттене, в Бруклине и Бронксе.

Это было связано с тем, что в этих кварталах рабочими и политическими лидерами были ветераны российского революционного движения еще с царских времен, как правило, ветераны меньшевистского подполья, не из верхней интеллигентской прослойки, но - в подавляющем большинстве случаев - из Бунда. Люди, которые создали швейные профсоюзы в Нью‑Йорке (а также в Чикаго и других городах) и учредили Нью‑Йоркскую социалистическую партию (и ее наследников - Социал‑демократическую федерацию и Американскую рабочую партию 1930‑х годов), а также многие важные институты нью‑йоркской социал‑дмократии, Круг рабочих и другие благотворительные организации, жилищные кооперативы, летние колонии и, наконец, еврейскую ежедневную газету «Форвертс», - эти люди были, по сути, нью‑йоркским филиалом меньшевистской партии. В Нью‑Йорке - в отличие от России - меньшевики стали бороться с большевиками - и победили. И затем процветали. До 1938 года президентом городского совета Нью‑Йорка был Барух Чарны Владек, директор «Форвертса» и член Американской рабочей партии, легендарный герой бундовского подполья царских времен, человек, познавший и царскую тюрьму, и сибирскую ссылку и сумевший устоять, когда сам Ленин уговаривал его изменить своим революционным принципам.

Разумеется, меньшевизм в Нью‑Йорке приобрел местный колорит: все были рады размахивать американским флагом. Но он сохранял русскую социал‑демократическую идеологию, пока, сделав все, что они могли сделать, левые иммигранты не влились в ряды американских либералов. Это было важным достижением американской политики в период президентства Франклина Делано Рузвельта и Гарри Трумэна.

Обложка номера «Форвертса» от 3 августа 1924 года. В центре в овале Б. Ч. Владек, внизу в центре А. Рыков и Ф. Дзержинский. Из альбома «A Living Lens. Photographs of Jewish Life from Pages of the Forward». N.‑Y., London: Forward Books, 2007

Я не хочу сказать, что, если бы меньшевики в Петрограде преуспели в борьбе с большевиками, российская политика последующих лет стала бы напоминать нью‑йоркский либерализм. И все‑таки, если бы меньшевики выжили в России, если бы их партия не была ликвидирована, если бы им позволили дальше развиваться и процветать, если бы Бунду было позволено существовать и расти дальше, если бы меньшевистские лидеры сохранили свое влияние, если бы Мартов вместо Ленина стал главой государства - если бы все это произошло, Россия в ХХ веке пошла бы - смогла бы пойти - по пути, разительно отличающемуся от того пути, по которому она в результате пошла.

Но этому не суждено было случиться. Поэтому годовщина мрачная. Мне жаль лишь того, что в нашем столетии утраченные возможности могут быть утрачены также для памяти. В России память о меньшевиках исчезла полностью вместе с самой партией (которая как институция продолжила существовать только в Нью‑Йорке, где оставшиеся ее лидеры издавали партийный журнал - «Социалистический вестник» - до 1960‑х годов). Но и в Нью‑Йорке тоже память об этих старых традициях - русской социал‑демократической идее, которая так значительно повлияла на сам город и на американскую еврейскую жизнь в те времена, - возможно, исчезла или, как сказал в Петрограде 1917‑го Мартову известный перебежчик от меньшевиков к большевикам Лев Троцкий, была отправлена «на свалку истории». 

Столетие революции 1917 года ставит в неудобное положение российские власти, которые рады его мировому значению, но в корне не приемлют любую идею свержения власти. Редкие памятные мероприятия должны подчеркнуть значимость национального единства, антидота для классовой борьбы. Как бы то ни было неофициальные собрания могут несколько отойти от этой линии.

7 ноября 2016 года, на 99-ю годовщину Октябрьской революции, журналист радио «Свобода» обратился к москвичам на улицах с таким вопросом: «В 1917 году вы поддержали бы белых или красных?» Ответы продемонстрировали незначительное преимущество вторых и показали, что в России неприятие революций не обязательно касается большевиков, носителей проекта нового общества. Проводившиеся впоследствии опросы лишь подтвердили эту тенденцию.

В тот же самый день около двух тысяч ностальгирующих по коммунизму молодых и не очень молодых людей вышли на улицы столицы с портретами Ленина и Сталина. Возглавлял процессию лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Двумя часами ранее лидер либеральной партии «Яблоко» Сергей Митрохин возложил у Министерства обороны цветы и табличку в память о «защитниках демократии и Учредительного собрания». По его словам, эти люди были героями. Они с оружием в руках дали отпор «политическим бандитам» (большевикам), которые распустили в январе 1918 года избранное 25 ноября 1917 года Учредительное собрание, потому что не получили в нем большинство голосов. Как бы то ни было, московские власти не согласны с позицией российских либералов: они периодически запрещают мероприятия «Яблока», но разрешают коммунистам ходить с портретами Ленина и Сталина. Что касается Ленина, он по-прежнему покоится (против собственной воли) в мавзолее на Красной площади и может остаться там еще на долгое время. Слишком велики опасения, что его захоронение вызовет больше полемики, чем статус-кво.

Два этих примера демонстрируют, сколько противоречий вызывает революция 1917 года в российском обществе, и насколько деликатным вопросом является для власти ее память о ней. Хотя с приходом Владимира Путина резко антисталинские взгляды эпохи Бориса Ельцина уступили место более позитивному восприятию советского вождя, оба этих периода объединяет одно: категорическое неприятие революционных потрясений. В 1996 году 7 ноября сделали Днем согласия и примирения. В 2004 году годовщина восстания в Петрограде лишились статуса официального праздника. Наконец, в 2005 году ее окончательно задвинули в тень с введением Дня национального единства 4 ноября. Эта дата связана с окончанием иностранных вторжений (в первую очередь польско-литовских) в Россию в 1612 году. Это отмечавшееся до 1917 года событие ознаменовало конец Смутного времени и скорое пришествие династии Романовых. Отмена празднования Октябрьской революции свидетельствует о попытках стереть это событие из памяти людей и заменить его другим, более способствующим примирению общества.

Напоминание «идеалистам»

Как бы то ни было, годовщина взятия Зимнего дворца полностью так и не исчезла. Вот уже несколько лет российские власти проводят 7 ноября военный парад на Красной площади. Речь идет о годовщине не революции, а военного парада 7 ноября 1941 года (на 24-ю годовщину Октября), когда нацистские силы находились на подступах к Москве. Большинство из участвовавших в нем 28 тысяч солдат затем напрямую отправились на фронт. Таким образом, нынешняя власть не хочет ни полностью вычеркивать это событие, ни отмечать его как революцию. Она пытается слить в одно несколько исторических дат, чтобы тем самым сформировать более сильную коллективную поддержку.

Долгое время иностранные наблюдатели задавались вопросом, собираются ли власти отмечать столетие революции, и если да, то как. 4 ноября 2016 года, на фоне незатихающего конфликта с Украиной, президент Путин и патриарх Кирилл открыли у Красной площади колоссальный памятник князю Владимиру, основателю Киевской Руси, которая стала государством-колыбелью русских, украинцев и белорусов. 400-летие утверждения династии Романовых с размахом отметили в 2013 году. 200-летие Отечественной войны 1812 года против наполеоновских войск стало поводом для масштабных празднеств в 2012 году. Наконец, каждое 9 мая проходят грандиозные празднования капитуляции нацистов. Последние четыре года они сопровождаются шествием «бессмертного полка», в котором несколько миллионов человек несут фотографии участвовавших в Великой отечественной войне родственников. Все эти мероприятия укладываются в логичную схему: объединение и централизация российского государства. Революция же вызывает в памяти разрушение государства, поставленную на колени Россию и пролитую кровь в ужасной гражданской войне, которую поддерживали иностранные державы.

Отход от стабильности, традиций и авторитета государства — Октябрьская революция воплощает в себе все, что ненавидит власть. Политическая риторика несет на себе антиреволюционный отпечаток. В 2007 году советник Путина Владислав Сурков напомнил всем мечтающим о революции «идеалистам», что «в результате действий романтиков к власти обычно приходят маньяки и террористы».

Под прицелом власти, понятное дело, оказались «цветные революции», в частности события 2003 года в Грузии и 2004 года на Украине: они были восприняты как результаты маневров Запада на постсоветском пространстве. Протестные движения в России в 2011-2012 годах против результатов выборов всколыхнули подозрения насчет вмешательства. Для дискредитации демонстрантов власть не только говорила о работе по подрыву государственного суверенитета, но и подчеркивала революционный (следовательно, опасный) характер протестов.

Во время выступления на сессии Генеральной ассамблеи ООН 28 сентября 2015 года президент Путин раскритиковал «экспорт теперь уже так называемых «демократических» революций. (…) Всем нам не стоит забывать опыт прошлого. Мы, например, помним и примеры из истории Советского Союза. Экспорт социальных экспериментов, попытки подстегнуть перемены в тех или иных странах, исходя из своих идеологических установок, часто приводили к трагическим последствиям, приводили не к прогрессу, а к деградации».

Контекст

Победа «исторической России»

Frankfurter Allgemeine Zeitung 11.01.2017

Могла ли Россия избежать революции?

Financial Times 27.02.2017

Путин не празднует годовщину революции

Newsweek 27.02.2017

Жестокий век большевизма

HlídacíPes.org 15.01.2017

Возможно ли достичь линии горизонта?

Observador 02.02.2017 Как бы то ни было, молчать о событии мирового масштаба просто так не получится. Слово «революция» уже у всех на устах. Даже Украина готовится к «своей» столетней годовщине события, которое, без сомнения, будет представлено как период борьбы за украинскую национальную независимость против задавивших ее московских большевиков. Осенью 2017 года по всему миру появится бессчетное множество посвященных годовщине семинаров, документальных фильмов и публикаций. Россия тоже не останется в стороне. Об этом свидетельствует в частности организация международной конференции с участием более 200 историков (30 из них прибудут из Латинской Америки) в сентябре под патронажем МГИМО, Института всеобщей истории и Российским историческим обществом.

Власть уже не первый год пытается выработать собственную интерпретацию революции. Предпосылки к этому были заметны еще в 2007 году в учебниках истории, которые были частью проекта разработки новых федеральных учебных программ. Февральская и Октябрьская революции и последовавшая за ними гражданская война объединены в них в единый блок под названием «Великая российская революция», что явно говорит о стремлении поставить ее на один уровень с «Великой французской революцией». Особо подчеркиваются трагический характер войны и ее последствия. Россия вышла из этих тяжелейших испытаний более сильной, чем прежде, став Советским Союзом. В такой схеме не может быть и речи о поиске виновных и анализе разнородных политических взглядов. Как белые, так и красные были готовы отдать жизнь за Россию: первые — за имперскую, вторые — за советскую. Поэтому и те, и другие заслуживают уважения.

Выражение «Великая российская революция» появилось даже в научных кругах. Оно позволяет подчеркнуть значимость этого события для страны и всего мира. Кроме того, оно помогает сделать Октябрь частью более широкого процесса, чем, кстати говоря, и занимаются историки после исчезновения советского «мифа» об Октябре, который задвинул в глубокую тень «буржуазную» февральскую революцию.

В 2015 году в Москве состоялся круглый стол под председательством министра культуры Владимира Мединского на тему «Столетие Великой российской революции: осмысление во имя консолидации» с участием представителей различных исторических институтов. Мероприятие прошло в бывшем Музее революции, который был переименован в 1998 году в Государственный центральный музей современной истории России. Название открыто указывает на выбранный курс: годовщина должна стать поводом для «консолидации» общества.

«Великая российская революция 1917 года навсегда останется одним из важнейших событий ХХ века», — отметил министр на открытии мероприятия. По его словам, «всестороннее и объективное изучение Великой российской революции и гражданской войны помогает нам осознать трагичность раскола общества на противоборствующие стороны, понять важность для России сильной государственной власти, поддерживаемой всеми слоями населения страны». Была отмечена необходимость подчеркнуть трагический характер раскола общества после революции 1917 года и гражданской войны при уважительном отношении к героям обоих лагерей (красным и белым). Наконец, революционный террор заслуживает осуждения в той же степени, что и «ошибочность ставки на помощь внешних союзников во внутриполитической борьбе» (это явно звучит как предупреждение в современной России).

Настоящий запуск памятных мероприятий состоялся в декабре 2016 года, когда Владимир Путин поручил официальному Российскому историческому обществу сформировать организационный комитет. «Наступающий 2017 год — год столетия Февральской и Октябрьской революций, — отметил он. — Это весомый повод еще раз обратиться к причинам и самой природе революции в России. Не только для историков, ученых. Российское общество нуждается в объективном, честном, глубоком анализе этих событий. Это наша общая история, относиться к ней нужно с уважением». Как отметил бывший спикер Думы и глава Российского исторического общества Сергей Нарышкин, «юбилей такого события, как революция в России, необходим не для торжественных мероприятий, не для празднования, а прежде всего для глубокого осмысления событий столетней давности. И главное — для того, чтобы сформулировать самые важные уроки не только для нашей страны, но и для мира». Этими уроками являются, прежде всего, «ценность единства, гражданского согласия, умение общества находить компромиссы и не допускать крайнего раскола в обществе в форме гражданской войны».

Сопротивление историков

Таким образом, задача власти — извлечь уроки из революции. Тем не менее, если судить по списку мероприятий (выставки, публикации, конференции, научные проекты, фильмы), которые были одобрены организационным комитетом или будут проводиться вне официальной программы, на единомыслие рассчитывать все же не стоит. Историки выскажут свою точку зрения, которой чужды любые мистификации. У официальной риторики возникнет противовес из научных, культурных и политических кругов. Так уже было в 2007-2009 годах, когда власть пыталась навязать позитивное восприятие сталинизма, напирая на модернизацию страны, которая позволила СССР одержать победу в войне. Множество публикаций по истории сталинизма не позволили этой инициативе увенчаться успехом.

На этот раз множество историков напомнят о том, что иногда заглушается в небеспристрастных рассуждениях и призывах к консолидации общества вокруг сильной власти. Падение царизма в 1917 году и взятие большевиками власти в октябре стали возможными лишь потому, что подавляющее большинство населения империи хотело перемен и устало от сильнейшего неравенства в социально-политической системе. Кроме того, опрошенные 7 ноября 2016 года москвичи, по всей видимости, прекрасно понимали, сто лет спустя, что принадлежать к лагерю красных или белых — не одно и то же. Так, женщина в элегантной шубе кремового цвета ответила, что в 1917 году ее семья была нищей, и она бы поддержала большевиков. «Сейчас я, конечно, была бы за белых», — добавила она с ослепительной улыбкой.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.